5 776
Из блога Евгения Ройзмана
Ежедневное
На Изоплит привезли одного восемнадцатилетнего. Был нормальный, потом стал курить, потом торговать. Весь в движухе, а чё, прикольно! И вот, попав к нам, ещё не понял, что произошло, умудрился добраться до телефона, созвонился с другом-барыгой, тот ему привёз и сделал поблизости закладку. Просто молодой не понял, что здесь все такие были, и все эти деревенские хитрости просчитывают на раз. Потом расскажу, что и как сделали.
Вот вы скажете, а почему у него появилась возможность позвонить? Так получилось. Это вообще сложная позиция. Если работать честно, на результат, то звонить нельзя давать никому, потому что первое, что сделают – наркотики затянут. Но, если не давать звонить, первое, что сделают – особо отметят в показаниях «удерживали насильно, звонить не разрешали». Вот и ищи своё место между умных и красивых.
На Женском свои сложности. Две маленькие, милые пятнадцатилетние девочки – Юля и Люба, свалили незаметно. На следующий день их нашли за 150 километров. Сейчас уже на месте. Глаза прячут. – Дядя Женя, простите пожалуйста, мы не хотели! Оно само… Вот и разговаривал с ними. Зато выяснил, что одна хочет быть юристом, а другая медиком. Будут здесь как можно дольше. Вспомню и расскажу все сказки Шахерезады. Моя задача – держать паузу. Всё равно зацепимся и вытащим.
До разгрома были две девочки пятнадцать и шестнадцать лет. Маленкин занимался, душу вкладывал, в школу с ними ходил. Закончили они девять классов, даже грамоты получили. А потом был разгром. И Маленкина не стало. Они оказались на улице. Сейчас одна родила урода, продолжала колоться, сейчас в реанимации в коме. А вторая гниёт, пальцы ампутировали. А были такие же весёлые, симпатичные. В этот раз разговаривал со всеми маленькими, и вместе и врозь, рассказал им эту историю. Надеюсь, услышали.
Теплицу на Женском поставили, грядки вскопаны. Клубника будет. Девчонки сами сделали ремонт, детскую отремонтировали. Одна, оказывается, на повара училась, привезу ей поваренную книгу – пусть тренируется. В конце недели парни младшие уедут в Быньги. Велики и лодки уже есть. Старшим детям, которые работают в мастерской у Самодела, решили Волгу старую отдать, пусть приводят в порядок, всё равно надо на права учиться.
Мама Никиты приходила, она его с Детского забрала на выходные, заскучала, а он в этот же день из дома исчез, появился через две недели, десять килограмм потерял (похоже, большую часть за счёт мозгов). Сдала в токсикоцентр, просит, чтоб мы забрали. Ну всё, наигралась.
Один краше другого
Сначала никто не мог понять, откуда у губернатора Свердловской области Евгения Куйвашева диплом о высшем образовании. Зато все сразу поняли, где взял свою диссертацию Лёха Багаряков, замглавы администрации губернатора и его правая рука. Такой власти здесь ещё не было. Власть мельчает. И самая большая проблема, что личный уровень этих людей ниже заявленного и не соответствует уровню Екатеринбурга.
Тысяча рублей
На суд к Игорю приехал, а там девчонки наши собрались Игоря проведать, некоторые уже по два года не колются. Сидят на лавочке, возле суда, свежие, красивые, весёлые, солнце светит, а Игорь, бедолага, сидит в клетке. За таких, в общем-то, и сидит. Просто до этих полицаи не успели добраться, и с ними получилось, а которые с полицаями, там другая картина – двух из тюрьмы привезли, одна за торговлю наркотиками сидит, другая за кражи, ещё одна беременна, у неё два ребёнка в детдоме, лишена родительских прав, и снова беременная и вмазаная. Ух, как она нас обличала! Как сказали, так и обличала. В прошлый раз Катю привезли, вообще невменяемая, проституткой работает. А в этот раз, Свету. Тоже проституткой работает, пьяная. Полицаи привозят. А потом по Скайпу допрашивали Гриневскую. Остановить не могли. Врала всё время, и сама же себя ловила. Всех ненавидит, ни семьи ни детей, жизнь мимо прошла, и вдруг – звёздный час! Допрашивали начмеда Березовской больницы, и врача скорой помощи. Все в голос сказали, что не было у Казанцевой никаких синяков и повреждений. Думаю, что и судья и прокурорские это знают.
Вышел уже, а там на улице Таня, Катина мама, и Катя сама, и дочка её маленькая. Таню я знаю с молодости, с сестрой моей дружила, тоже с Уралмаша. Катю, дочку её, мы как-то вытащили. А у Тани мама старая болеет, не ходит, с Катей натерпелась, из дома всё вынесено, и внучка инвалид, милая такая девочка, и ДЦП! Но она за неё борется. Старается, как может, разрывается между всеми, ещё работать успевает. Одна всё тянет. А она маленького роста, но в ней очень много энергии и доброты. И не жалуется никогда! И ещё к нам в Сарапулку ездила по два раза в неделю, девчонкам пирожки возила, и вообще, кто что попросит, и ещё помогала во всём!
И вот я уже выхожу за ограду суда, она меня догоняет, суёт что-то в руку и говорит – Женя, спасибо вам за всё! Возьми, вот, от чистого сердца! Смотрю – тысяча рублей. Я говорю, – Таня, не надо! Она говорит – Возьми, вам сейчас нужнее, я как-нибудь справлюсь. Я говорю – Забери! Не могу я взять у неё эти деньги, потому что в моём понимании, её несчастья настоящие и горькие, а наши – преодолимы. И в решении наших проблем её тысяча ничего не изменит, а для неё это существенные деньги. А она говорит – Возьми, от чистого сердца, мне важно. И вижу, по лицу слёзы бегут. Взял, а как откажешься?! Вот сижу в Фонде, за столом, лежит эта тысяча перед глазами. Просто смотрю, думаю, тепло на душе.
Достали
Риа-новости опубликовали информацию Глава ФСКН РФ опять поддержал Ройзмана, но с оговоркой. «Я вчера вернулся из Екатеринбурга, я знаком с Евгением Ройзманом, деятельность его Фонда направлена на реабилитацию наркозависимых людей. Другое дело, что любое правильное направление должно сопровождаться законными методами…»
Мне все звонят за комментариями. Объясняю.
Основная деятельность Фонда это – пресечение наркоторговли. У Фонда более 5500 (пять с половиной тысяч) успешных операций против наркоторговцев. Один из основных аспектов работы Фонда – это антинаркотическая пропаганда (согласитесь, у нас получается) и работа с подростками и молодёжью (всегда занимались и лично занимаюсь). А реабилитацией наркозависимых мы стали заниматься от отчаянья, когда к нам приходили по 30-40-50 человек в день, рыдали, просили, умоляли спасти ребёнка. И никаких государственных структур, кроме коммерческих стервятников, поблизости не наблюдалось. И пришлось брать это на себя, и выстраивать реабилиацию на свой страх и риск. И у нас получилось. Мы спасли тысячи людей.
А сейчас, в очень трудные для нас времена, мы вынуждены этим заниматься только по одной причине – у нас получается. Мы не можем от этого отказаться только потому, что люди идут к нам. И у нас получается. Я не могу, и не имею права отказать людям в помощи. Особенно тогда, когда точно могу им помочь. Это – единственная причина, по которой я всё это не закрыл и не разогнал. Понятно объясняю?
P.S. Добрые люди напечатали и привезли 15 тыс. фондовских наклеек. Кому надо, заходите, внизу на вахте лежат.
Чего добились?
Года ещё не прошло, как полицаи разгромили Женский реабилитационный центр в Сарапулке. Сегодня умерла ещё одна наша бывшая реабилитантка, Юля звали. Их несколько маленьких было. Занимался ими Женька Маленкин. В школу их водил, задания разные придумывал, курить не разрешал, добился, что они девять классов закончили. А потом пришли полицаи. Все оказались на улице. А у Юли только бабушка, и слушалась она только Маленкина, и справиться могли только мы. Но Маленкина нет. Она снова начала колоться, связалась с такими же, забеременела, продолжала колоться, родила нежизнеспособного ребёнка, продолжала колоться, попала в реанимацию в Среднеуральске, впала в кому и сегодня ночью умерла.
Бабушка плачет, а больше некому. Это уже девятый человек, умерший в течение неполного года после разгрома полицаями Женского реабилитационного центра.
Какой губернатор, такие у него и СМИ
Я бы не стал поднимать эту тему, но на двух лживых губернаторских ресурсах, появился запредельный по подлости материал.
«Срочно! Очередное трагическое ЧП со смертельным исходом в фонде «Город без наркотиков»
Выдачу совершили карлик токарский и педераст Миша Вьюгин (http://www.facebook.com/profile.php?id=100001733203653). Раньше, Миша Вьюгин был геем, жил с капризными юношами, сам капризничал и кокетничал, но относились к нему снисходительно. Потом он со страху и из корысти (получил десять миллионов) совершил неожиданное серьёзное предательство самых близких людей, и для всех знающих ситуацию, оставаясь геем, стал ещё и педерастом, каковым и пребывает по сегодняшний день, подтверждает этот факт соответствующими поступками, и пряча глаза держится за своё обосранное знамя.
И вот звонят, такие же, как эти, и говорят: – А вот, в СМИ появилась информация... Прокомментируйте!
А что тут комментировать? Полицаи освободили год назад, и она начала колоться, полицаи таскали её на допросы вместе с бабушкой. До освобождения полицаями, закончила у нас школу, хорошая девчонка, были все шансы. Полицаи отняли всё. Вот, смотрите.
- Это она приехала в 2011 году…
- А вот какая она была перед самым разгромом…
- А вот она со своей подружкой Кристиной, после окончания школы в Сарапулке в 2012 году. Подружка ещё жива, просто ей сейчас пальцы ампутируют…
В своё время, чтобы спасти Юлю, мы сделали всё возможное и невозможное. Но пришли полицаи и больше мы её не видели. Ещё раз говорю, это уже девятая смерть. Вот и все мои комментарии.
Жизнь
Больше тридцати человек на Изоплите. Многие сразу после армии. При сегодняшних обстоятельствах, наивные и беспомощные мысли родителей – главное отправить в армию, а там выправится – не имеют ничего общего с действительностью. У нас один восемнадцатилетний курит с шестнадцати, с виду нормальный, и мама надеется, что он пробудет у нас и уйдёт в армию с осенним призывом. А я пытался с ним разговаривать и вижу, что он скурил мозги. Ты говоришь с ним, он на тебя смотрит, а мысли у него все там, и дудочка Крысолова в ушах звучит. Я даже не знаю, как его в армию.
Парни в Быньгах за пчёлами наблюдают, много интересного видят. Они говорят, что рой – это единый организм. И если одной пчеле вдруг больно, то все остальные эту боль чувствуют.
Два дня шёл суд по Фонду. Допрашивали свидетелей обвинения. Я рассказывал об этом. В последний момент удивила Гриневская, с которой когда-то всё и началось. Её допрашивали по Скайпу, и, судя по всему, она употребляет. Она что-то тараторила, путалась, противоречила, и вдруг, в конце собралась с мыслями, и говорит: У меня вообще, к Шабалину нет претензий, и к Маленкину нет. Я и заявления на Фонд писать не собиралась! Просто мне в полиции дали позвонить маме, а она говорит, – Ты останешься в Фонде. Люди тебе руку протянули, спасают тебя, а ты, неблагодарная... – а я хотела домой уехать, и поэтому заявление написала. Вот и всё.
Пока идут свидетели обвинения. Всё невнятно и расплывчато. Видно, что всех «потерпевших» научили говорить фразу: «Указания Шабалину давал Маленкин».
Зато врачи, красавцы: и скорая, и фельдшер, и патологоанатом, и начмед – все в голос сказали, что у Тани не было никаких повреждений, смерть наступила от менингита, и наконец, я сам увидел, что в деле достаточно доказательств того, что Игорь с первого же момента, как у Тани поднялась температура, начал вызывать скорую, и связался с родителями. Мы в этот процессе защищаться ещё не начинали.
Шестеро девчонок закончили год без троек, а некоторые даже без четвёрок! Очень мне гордо. А вчера Дима, старший на Сарапулке, сидит книжку читает, и вдруг слышит дружный рёв двадцати человек. И ревут-то по-настоящему, честно так ревут. Он выскочил, перепуганный: Что случилось?! – Да ничего не случилось, Титаник досмотрели... – Уфф-ф!..
У нас Люба, на Женском, умница, бросила курить! Неделю уже не курит. Я же говорю, умница! Парни сегодня сдали обществознание. Тундра и Москва на пятёрки, ещё две четвёрки, а у остальных тройки. Ну, хоть сдали, Фёдорыч доволен.
Отъезд маленьких в Быньги пока под вопросом. Отец Виктор переживает, он боится, что из-за маленьких приедут полицаи с облавой и закроют реабилитационный центр, а он очень сложно и долго выстраивался, это очень точный механизм с большим количеством порой невидимых глазу составляющих, развешанных на тоненьких серебряных нитях. И нарушить этот механизм по доставанию живых душ из ада очень просто. И результатом будут загубленные жизни. И не хочет он этими жизнями рисковать. Буду с ним разговаривать. По большому счёту, он прав, но я тоже прав. Так бывает. Решим.
Мы обычно помогаем всем, когда просят. А тут Женькины соседи, на Уральских Рабочих, попросили во дворе, на детской площадке машинку какую-нибудь сделать для детей. Женька попросил наших парней на Белоярке, ну и они сделали в столярке. Хорошая машина получилась, надо везти, а она в газель не входит! Во как постарались! Привезли на большом прицепе, поставили, а она всю детскую площадку заняла. Ну, ничего, детям нравится, жители хохочут.
Ребята по «Стране» отчёт написали, По-детски, конечно получилось, но прикольно.
Приехали могучие парни из Тольятти. Всерьёз начинают работать по своему городу. Думающие, вникают. Костя из Пскова позвонил, Фонд «Город без наркотиков» в Пскове получил премию «Народное призвание» и благодарность от губернатора. Заслуженно. В Нижневартовске парни хорошо работают, в Анагрске у Шумилова (ashumilov), операция за операцией. Сейчас уже по Иркутску работают. В Краснокамске у Дельфина тоже работа идёт. Везде вроде движется.
Решили собрать сторонников со всей Страны, провести два серьёзных семинара. Первый – по работе с подростками, а второй – по практике успешного противодействия солям и спайсам. Привяжем сбор к традиционному турниру на годовщину Фонда (четырнадцать лет). Так что можно приезжать с командами. Готовимся. Спишемся.
Всё как в жизни
Неожиданно для себя пробежал сегодня двенадцать километров. Очень тяжело. Последний раз бегал в прошлом сентябре, когда триатлон пробежал. Бежал в Мироново от реки Реж до Гостьковского поля, где мы крест поставили. Потом сделал ещё небольшой крюк и вернулся обратно. Час десять.
Вспомнил два основных правила. Первое – как бы тебе ни было тяжело, ты не имеешь права переходить на шаг. Ты можешь бежать медленнее, ты можешь ковылять еле-еле, но нельзя переходить на шаг. И второе – каждый подъём ты должен ускориться.
Очень просто. Всё как в жизни.
7 261
111 055
43 650