Невежество и мракобесие-4

Невежество и мракобесие. Часть 4

Автор – domestic_lynx

«Мы не философы, у нас зарплата не та», – говорил колхозник Глеб Капустин из рассказа Шукшина «Срезал». Наши начальники тоже не философы. По-настоящему государственной мысли никто ни на каких уровнях не придаёт никакого серьёзного значения. Государственным людям это кажется фитюлькой, пустой игрой ума.

Началось такое отношение не вчера: последним руководителем, который придавал значение, притом важнейшее, государственной мысли, был тов. Сталин. Он, как передают, говорил: «Нам без теории смерть!». Как в воду глядел Генералиссимус. После него государственная мысль существовала в чисто ритуальной форме: ну, полагается при благоучреждённом правлении иметь всяких там философов-политологов – ну их и держат. Вроде как вазочка на буфете или картинка на стенке – положено так, а вообще-то можно и обойтись.

Серьёзного значения плодам их умствований начальники не придают, а уж самим этим делом заниматься – упаси, Боже: есть дела и поважней. При советской власти это были пятилетки, посевы, обмолоты, выплавки и запуски, сегодня – разруливание финансовых потоков. И всё в режиме «здесь и сейчас». Это всякие там Каддафи сочиняли свои «зелёные книги» (на что обратил моё внимание один из читателей), а нашим – некогда.

Общее обезмысливание государственной жизни гармонирует с постмодернистской «глобальной песочницей». Свою роль тут играет и наша российская историческая традиция – нелюбовь к мысли и даже боязнь её. Недаром все наши социологические и политические учения – импортные, заёмные. Об этом век назад много писал Николай Бердяев.

Русские, в том числе и интеллигенты, любят и ценят только простые мысли, одноходовки. (Социализм хорош – капитализм плох. Капитализм – хорош, социализм плох. Всё зло в КПСС, долой шестую статью Конституции! Частная собственность – всегда прекрасна! Частная собственность оказалась ужасна!). То есть, общая атмосфера государственного безмыслия, царящая в мире, усиливается нашей домашней традицией умственной лености. Я всегда говорила, что мы – страна мирового гротеска.

Малое значение, которое придаётся государственной мысли, проявляется ещё вот в чём. Спичрайтерши первых лиц – тётеньки. Мы, русские, ещё не так сильно заморочены политкорректностью, как западные люди: на ключевых (взаправду, ключевых) постах у нас всё-таки мужики. А тут всё дамочки. Значит, дело это – для блондинок. Так оно – возможно, неосознанно – ощущается. Всякие там сказительницы, пленённые Гари Потером, поэтессы – шут их разберёт. Кстати, та разлитая в воздухе атмосфера всеобщего бабства нашей государственной жизни, вероятно, отсюда. Впрочем, это тоже гармонирует со стилем постмодерна.

Дребезги мира

Главнейшее отличие сознания бытового, не затронутого образованием (я говорю о фактическом образовании, а не о дипломах вузов любой степени престижности) от сознания этим самым образованием затронутого, состоит вот в чём. Сознание простого человека – несистемно. Это значит, что простой человек может включать в число своих идей, мнений, убеждений (которым он чаще всего горячо привержен; сомнение – не его конёк) одновременно некое утверждение и отрицание этого утверждения. И такое положение его совершенно не беспокоит, не тревожит и не создаёт ни малейшего умственного дискомфорта. Он просто этого разнотыка не замечает. Вроде как на рекламе сигарет: на одной картинке «Райское наслаждение» и «Куренье – смерть!».

Вообще, сознание простого человека не стремится к картине мира, в которой все её элементы связаны между собой и взаимно обусловлены, т.е. образуют систему. Такое сознание – это сознание научное и свойственно оно людям, затронутым образованием. Это некое искусственное создание: первородный дикарь, «естественный человек» (тот самый, которому Руссо приписывал все добродетели), так вот естественный человек таким сознанием не обладает. Это создание хрупкое: если его не поддерживать, не обучать новые поколения такому мышлению, немедленно начнёт торжествовать мышление простое, естественное. Вот его повседневный образчик: «Уберите мусор, но не сжигайте его: я не желаю дышать диоксином. Я вообще-то курю, но это к делу не относится, это моё неотъемлемое право человека».

Системное мышление – это большое культурное достижение человечества. Оно помогло человечеству совершить его впечатляющее восхождение. Да не просто помогло, а, возможно, оказало на это восхождение определяющее воздействие. Но как всякая культура – оно хрупко и легко забивается торжествующей «натурой». Что-то вроде породистых растений или животных. Которые требуют ухода, прополки, кормёжки, иначе они гибнут. Или превращаются в непородистых. Так и с культурными навыками.

Мир образованного человека – это система, где все элементы связаны и взаимообусловлены.

Мир «естественного человека» – это россыпь цветных стёклышек, столь высоко когда-то ценимых дикарями. Поднял одно, повертел другое…

Современное образование сегодня дрейфует в сторону дикарской модели мышления. Называют эту модель по-разному: клиповое сознание, мозаичное мышление, а суть одна – цветные стёклышки. Её не надо насаждать, как не требуется насаждать лопух под забором: сам вырастет. Так и дикарское фрагментарное сознание. Если не насаждать иное – вырастет само. А в наши дни ему ещё и помогают: вместо нудной физики-химии всякие занятности, которые в прежнее время печатались в календарях под рубрикой «Знаете ли вы, что…». Физика без формул, английский – без грамматики – вот идеал, к которому следует стремиться. И он уже во многом достигнут. Из Германии пишут: в некоторых школах в виде опыта детей не учат… писать. Сразу сажают за клавиатуру.

С.Г. Кара-Мурза считает, что мозаичное образование на Западе характерно для школ для народа, а школы для элиты воспитывают системное сознание. Не знаю. О западной школе знаю лишь из бесед с западными родителями. Но что наша государственная мысль основана на навыках дикарского – клипового – сознания – это факт. Откуда я знаю? А всё оттуда же – из открытых источников. Из фактов повседневной жизни. По делам их легко узнаются люди мозаичного мышления.

Вся наша государственная мысль – сплошные цветные стёклышки: поднял, повертел, бросил, поднял следующее… При клиповом мышлении нет единой картины мира. Только осколки. Дребезги. Хватаемся за то, за это; что главное, что второстепенное – непонятно. И то сказать, как осколок может быть главным?

Когда-то Ленин учил: надо определить главное звено в цепи. Схватившись за него, можно вытянуть всю цепь. Эту мысль в старые времена так часто повторяли, что она стала казаться скучным трюизмом. А что, не так, что ли? Большевики с малыми, почти что отсутствующими ресурсами достигали выдающихся результатов. Сегодняшние правители, купаясь в ресурсах, – не могут достичь ни-че-го. Потому что деятельностью всегда руководит мысль. Какая мысль – такие и результаты…

Системное мышление даёт возможность отличать важное от неважного, главное от второстепенного. Клиповое мышление – как детская или средневековая картинка, где отсутствует перспектива. Субординация ценностей отсутствует: каждый осколок равен любому другому. Все предметы одного роста. При таком подходе нельзя даже сказать, что мы-де жертвует второстепенным в пользу главного и важного. Нет больше главного. Главное – всё. А значит – ничего. Военные равны байкерам, спортивные игрища для инвалидов равны развитию тяжёлой промышленности – эти осколки ничем не отличаются друг от друга.

Утверждение и отрицание мирно уживаются в голове простого человека. И государственного тоже.

Не хватает денег на народное образование. Настолько не хватает, что всё время норовят выкрутить руки родителям и заставить платить. При этом ввели 11-й класс! Это сколько ж человеко-часов? А если к прямым затратам присовокупить упущенную выгоду от неработы всех этих одиннадцатиклассников в течение года – жуткое дело получится! Так у нас не хватает денег или их избыток, девать некуда? Или это просто разные стекляшки? Разные дребезги мира…

У нас есть безработица, с которой надлежит бороться. Оно и понятно: раз есть безработица – значит должна быть и борьба с безработицей. Так полагается в благоустроенном государстве. Пособия платятся, центры занятости содержатся, то, сё. Но при этом надлежит считать непреложным фактом: мы не можем жить без гастарбайтеров. Не проще было бы привлечь к труду собственных бездельников и тунеядцев? Не-е-т, это никак невозможно: нельзя насильно привлекать к труду, это противоречит международной конвенции и демократическим принципам. Догматическая привязанность к каким-то слоганам – это тоже детское мышление, о чём чуть ниже.

Так у нас избыток или недостаток рабочей силы? Человек цивилизованной мысли непременно задал бы этот вопрос. И не просто б задал, а доискался бы до ответа. Дикарь не испытывает интеллектуального дискомфорта от такой умственной раскоряки: это просто разные стёклышки – безработица и гастарбайтеры, Бог с ними.

Или ещё вот. Объявлено: Великая Победа – наше всё. Главное событие в нашей истории, да здравствуют ветераны, позор фальсификаторам, спасибо деду за Победу. При этом тов. Сталин, который был Верховным Главнокомандующим в этой войне – плохой, бяка. Настолько бяка, что даже поместить его портрет на бок троллейбуса на день Победы – очень спорная и подозрительная инициатива, непозволительное вольномыслие, граничащее с нелояльностью. Человек, обременённый логикой, рассудит так. Это простейший силлогизм, в учебниках логики обычно приводится такой: «Все люди смертны. Сократ – человек, значит, Сократ смертен». Так и тут: та война – наше всё. Сталин командовал той войной. Значит, и Сталин – наше всё. Но дикарскому сознанию – всё нипочём. Война войной, а Сталин – Сталиным. Это разные дребезги.

Примеры каждый может привести свои. Например, такой. Все согласны: у нас была замечательная советская наука и советская школа, которой мы по праву гордились. Это один осколок. А вот другой: её надо немедленно реформировать. Ну что тут скажешь?

Скоро сказка сказывается…

Пели когда-то «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» Вдоволь настебались над этими словами в Перестройку. И то сказать, с большевиками нам не по дороге: сегодня у нас наблюдается обратное движение – от были к сказке. Мы все во главе с мужьями разума и совета движемся к сказке, а иные уже там и живут. Приехали, в общем.

Даже больше, чем в сказке, живём мы, дорогие товарищи! В сказке надо поцеловать чудовище – и получится прекрасный принц. А в нашей сказке и этого труда не требуется – целовать там, наклоняться, радикулит ещё прострелит… У нас достаточно – переменить название. Назвать чудовище прекрасным принцем – и поверить, что оно от этого станет прекрасным принцем. Была ужасная милиция – стала прекрасная полиция. И целовать никого не надо, потому что, знаете, целоваться с ментами… м-да, охотников много не сыщешь. Главное – крепко верить и непременно «жить в отрезке сегодняшнего дня». Потому что в отрезке дня вчерашнего уже была такая конфузная оказия – переименование ГАИ и ГИБДД. И прекрасного принца не получилось. Но об этом тс-с-с… – нам тут негатива не надо, мыслите позитивно.

Это ж настоящая сказка! Вернее – колдовство. «Пикапу-трикапу-скорики-морики – явитесь передо мной летучие обезьяны!» Бабушка пошептала – и всё прошло. Вот на какой версте исторической дороги находится наше – государственное! – мышление.

«За детство счастливое наше спасибо, родная страна!»

Сказка идёт рука об руку с детством. С детством человечества или просто с детством. Глобальная песочница, в которой мы живём, – это детство. В которое мы впали вместе в нашими вождями. Господствующий образ мышления очень напоминает сознание шестилетнего ребёнка. Безусловно, дошкольника. Потому что школа с её нудными обязанностями и непреодолимыми ограничениями – разрушает эту светлую сказку. Недаром знакомые говорят родителям, которые рано отправляют ребёнка в школу: «Дай ты ему ещё годок пожить в детстве!» Сейчас о детстве можно не беспокоиться. Мы все в нём живём.

Шестилетка – он как? Схватил одну игрушку, потом другую, дольше десяти минут ни на чём не сосредотачивается. Чуть увидал что новенькое – подхватился и побежал. И неважно – лягушка это или электронная стрелялка, или книжка какая-нибудь. Вопрос «зачем?» – не его вопрос. Нету у него никаких зачемов – просто весело, прикольно, ноги сами несут от одного приключения к другому. И в нашей песочнице такая же история.

Вдруг трах-бах! – расширение Москвы. Тут и колдовством попахивает: если назвать поля и перелески Москвой – они волшебным образом переменятся и станут Москвой. Как это будет практически выглядеть? Да какая разница! Вы ещё по-старпёрски спросите, как будет решаться такая правовая коллизия: в Москве нет частной собственности на землю, а в Замкадье – есть. Так что же – у разных земель в Москве будет разный правовой режим? Или отменят частную собственность на присоединённых территориях? Но такие нудные вопросы – не для сказки; как-нибудь обойдётся. Ну, постановленьице какое-нибудь примем, переименуем что-нибудь во что-нибудь, и дело в шляпе.

А может, вообще как-нибудь вся эта кутерьма рассосётся, как рассосалось уже множество разных суетливых начинаний. Вот с год назад балабонили, что-де из неперспективных городов будут свозить народишко в какие-то там «кластеры» по два, не то три миллиона душ. Что-то такое обосновывали, народу объясняли, что это-де мировой тренд – и что же? Отменили? Да нет, как-то позабыли в суете. Новая игрушка завелась, новое стёклышко мелькнуло. Краси-и-ивенькое…

Я уже писала, что в мышлении современного человека нет никаких ограничений: ни физических, ни химических, даже и арифметических-то уже почти нет. Чудо чудное, когда десятью хлебами сто тыщ человек – это нам раз плюнуть. Тут образ мышления народа и начальства трогательно едины: «Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой».

Всем дадут денег: и военным, и штатским, и пенсионерам, и матерям, и чиновников не забудут, и учителям подкинут, и ведущим разных там драмкружков – вот как далеко зашла государственная забота. И всё это ни в коем случае не приведёт к инфляции. Ну, ни за что! А почему? Потому что мы живём – в сказке! Это глупые коммуняки в прежнее время запрещали повышать зарплату больше, чем рост производительности труда – представляете, до какой нудьги люди способны докатиться в тоталитарном обществе? Нет, не зря их сковырнули, поделом. А сейчас – всё позитивно и беспрепятственно. Ну, разве что одного Кудрина убрали, который небось разводил своё бухгалтерское занудство про «нет денег». Вот теперь его самого нет. Впрочем, насчёт Кудрина – моё предположение, не более того.

Так и хочется сказать старым добрым лозунгом: «Народ и партия – едины!» Понятно, надеюсь, какая партия. Народ и партия едины в своём детсадовском мышлении. А мышление определяет действие. Или бездействие. Словом, то, что в уголовном праве объединено термином «деяние».

«Нельзя за флажки!»

Беспрепятственность мысли распространяется на объективные законы мира. Они нам, действительно, не помеха. «Если только захочу – гору с места сворочу!»

Но у каждого ребёнка есть что-то такое, чего он боится – бука какая-нибудь, зяка-закоряка. Почему этого надо бояться – неизвестно, но так положено. Бука вовсе не коренится в объективном мире – она чистая придумка. У наших начальников это разного рода европейские каноны «вольности и прав», которые никак нельзя нарушить. Ну, нельзя – и всё тут. Почему? Потому что бука. Нельзя насильно заставить трудиться тунеядцев, нельзя нарушить права наркоманов законно разрушать своё здоровье, даже сопливую школоту нельзя принудительно проверить на наркотики – это опять-таки нарушит какие-то там права.

Эти права человека – типичная бука детского сознания. Хитрые западные манипуляторы десятилетиями овиновачивали нас этими правами, пока, наконец, не достигли своего: мы овиноватились. Этот процесс шёл рука об руку с общим упадком духа и сознания. И теперь мы готовы соблюдать какие-то там права уродов, хотя бы и ценой собственной гибели. Как же – вдруг нас куда-то не примут или откуда-то выгонят? Откуда выгонят? Наверное, из того «европейского дома», о котором грезил Горбачёв. Что мы там и не были сроду – ну, это пустяки. Всё равно Европа останется для России всеобщей «княгиней Марьей Алексеевной», как заметил больше ста лет назад Данилевский в широко популярной когда-то книге «Россия и Запад».

Долго ли может просуществовать наша песочница? Думаю, не слишком. И чем веселее праздник жизни, чем позитивнее мышление, чем ярче цветные стеклышки – тем дальше полетят дребезги. Не те, весёлые, о которых я писала. Другие – гораздо хуже.

И тогда нам поневоле придётся обрести прямой и суровый взгляд на вещи. Это очень трудно – прямой взгляд. Современный человек привык иметь взгляд кривой, уклончивый, вихляющийся. Ему хочется дёшево вывернуться. Но вряд ли это удастся. Всем, по крайней мере, точно не удастся.

Источник