15 419
Фрагмент из беседы 28 марта 2013 года
– По Кипру так говорят, Путин начал учения Черноморского флота и некоторые источники связывают их с тем, чтобы «напугать» Кипр.
– Я думаю, что учения, начатые прежде [ситуации] на Кипре, связаны с другим. Путин работает в другой системе координат. У него, во-первых, на порядки, просто в тысячи раз, больше информации чем у нас. Он может, в силу своего опыта, в том числе, просчитывать ситуацию. То есть, он не борется с событиями, которые произошли. Он борется с событиями, которые могут произойти, в случае определённого сценария.
– Превентивные меры?
– Да, конечно. Он демонстрирует позиции Российской федерации на юге перед лицом возможных процессов, когда за одним идёт другое и третье. Что такое Кипр? В политическом смысле – там у него есть свои вещи, но в политическом смысле – это попытка поднять бунт олигархов против Путина. То есть у них конфисковали ни много, ни мало 40%, причём только у российских. У английских, итальянских – всё компенсировано. Англичане же в лоб сказали: «Мы вам всё компенсируем. Мы отнимаем деньги только у русских. Все остальные получат деньги обратно». Вообще сразу всех успокоили. То есть это чисто антироссийская акция.
Теперь, чтобы было понятно, что происходит на Кипре. Если Вы обратили внимание, когда пошли репортажи с Кипра, они вначале прозвучали как бы по-честному, а потом сейчас начали многие вещи править, и уже вы их не увидите и поэтому надо бы в ролик вывести первые информационные репортажи о Кипре, где корреспонденты сдуру, не посоветовавшись с кураторами-пропагандистами из Америки, начали говорить правду.
Кипр – это Лукойл, это Норильский Никель и дольше по списку сотни крупнейших компаний России. У них конфисковывают, с точки зрения управления, плюс активы, которые они там держат. Активы, понятно, что это только начало. Как всегда в политике, мы знаем только верхушку айсберга, а 99% под землёй. Под землёй – это взять под контроль вообще систему управления в России бизнесом. Частным бизнесом. В России же своего нет. Он весь прокачан либо [через] Кипр, Гибралтар и другие [офшоры]. И ясно, что это пошла система по всем офшорам и по всем зарубежным юрисдикциям.
Следовательно, на сегодняшний день, что делают американцы? Они попытаются вперёд паровоза устроить заговор олигархов, а это все бизнесмены России, против Путина. На это направлен билль Магнитского, на это направлены действия Европейского Союза, Германии и Международного Валютного Фонда на Кипре. То есть Кипр – как бы начало процесса. Задача – очень простая. Вообще они действуют в типичном англо-немецком ключе и французском. Они считают, что любой человек, которому грозит потеря имущества, автоматически предаст Родину. Потому что у них такие люди.
– У них свой менталитет.
– Да. Это менталитет. Вот, если вы посмотрите, когда на Россию нападали Гитлер, Наполеон. Они в конце говорили: «Мы не понимали русских». Что они не понимали? Они не понимали, что, если европеец сталкивается с проблемой, такой, вот, фатальной – имущественной, проблемой безопасности, то он принимает решение сдаться проблеме. Это типично американо-европейско-английская реакция на событие. То есть, если европейский город окружают враги, то европейский город выносит на подушечке ключи. Для европейца – это абсолютно нормально. Он так воспитывался с младых ногтей.
Для человека русского – принципиально другой менталитет. Вот это как раз граница между Европой центральной и Европой российской. Если враг нападает и он сильнее, русские не сдаются. Но это с точки зрения европейца является глупостью. Просто нелогичный поступок. Почему Гитлер блокировал Ленинград? Он рассчитывал: «Я его блокирую, подвоза продовольствия не будет. Ленинград сдастся». Логично? Абсолютно. Для европейца – железобетонная логика. А Ленинград не сдался. Погибли миллионы людей, но [город] не сдался. Это непонятно им. И это происходило всегда. И это и есть главное отличие немца, француза, англичанина от русского. И проявляется это отличие во всём, в том числе и в истории с Кипром.
Они сделали ставку на то, что они сейчас возьмут через билль Магнитского, через механизм конфискаций наш бизнес за горло и посчитали: «Что такое бизнес в России?» Это миллионы людей, которые работают на этих заводах, значит, им можно, например, перестать платить зарплату, они будут недовольны и их можно будет вывести на улицы против Путина. Может это сделать бизнес? Может. Норильский Никель или кто там, Сибур и так далее. На этих предприятиях есть всякие начальники и директора. Значит с ними нужно поговорить, объяснить, ну, тот же олигарх. И эти директора возглавят этот бунт. Там есть службы безопасности, которые могут пожёстче сыграть свою роль. Плюс к этому, можно добавить боевые отряды – из Сирии перебросить, где у них как-то не получается, ещё откуда-нибудь.
То есть запустить план превентивной ликвидации национально-освободительного движения, а в целом – вообще России в условиях, когда американцы понимают, что, допустим, через год-два, у них уже таких возможностей не будет. Они уже начинают неконтролировать мировой процесс, ситуацию. Значит, надо нанести предварительный удар, то есть напасть, сделать в России карательную войну до того, как Россия поднимется, а американцы ослабнут. Абсолютно логичное поведение. 100%.
Вот, Кипр для них – это технология начала этой войны. То есть они чётко продемонстрировали нашим олигархам. Сейчас же с ними идут переговоры. Они же все туда улетели. Я специально тут пообщался, кое-кого знаю. На Кипр завязаны тысячи российских предпринимателей. Обратите внимание, чего они туда полетели? Все самолёты, которые летят на Кипр, забиты и введены дополнительные рейсы. С чего? Деньги там не выдают банкоматы, есть там как бы нечего, потому что магазины пустеют. А чего туда ломанулся народ из России? Вот, обратите внимание. Простая вещь. Почему они туда полетели? Потому что они туда полетели на переговоры по спасению своих денег и в том числе своей системы, подконтрольной американцам и европейцам, с точки зрения управления, своего бизнеса. И о чём они там будут разговаривать?
– Условия им скажут и всё.
– Конечно. Они будут говорить: «Либо ты теряешь». А что такое для инвестора потерять 40%? Подумайте. В бизнесе ни у кого нет [свободных денег], если это крупный бизнесмен, чтобы у него был просто чемодан денег, которые он заработал, положил в банк и довольный сидит в носу ковыряет – какие хорошие у него деньги в банке. Эти все деньги завязаны на систему управления. Потеря 40% денег – это потеря всего бизнеса, потому тут же [набегут] кредиторы, тут же банкротство, потому что он эти 40% взял в долг. В результате [работы] системы. Ну, там какая-то часть его, но этой части давно уже нет.
Я знаю одного бизнесмена, нашего хорошего товарища на Украине, который является крупным инвестором. Строит очень много. Десятки, а может быть и сотни больших жилых домов на Украине. Мощный инвестор. И один мой знакомый попросил у него на Украине дать в долг 100 000 долларов. С точки зрения объёмов этого бизнесмена – это не то что копейки, а доли и доли процента. Он говорит: «Слушай, я не могу тебе дать 100 000. У меня всё в обороте. Я накоплю тебе и через 2 недели дам». Потому что грамотный бизнесмен не держит деньги в кусочке, в банке. Он все деньги держит в обороте. Это – наиболее профессиональная часть работы, потому что он же в конкуренции находится, ему нужно всё время вертеться. Если он хорошо вертится, он выигрывает конкуренцию, а другой проигрывает, и, соответственно он не 10 домов может построить, а 50. Это как геометрическая прогрессия бизнеса работает.
Поэтому у всех наших предпринимателей, которые держат там деньги, а это где-то до половины иностранных денег, которые держат за рубежом – Кипр очень сильно уязвимая точка – деньги находятся в обороте. И вот сейчас общаюсь, все предприниматели находятся там. Кто на частных самолётах, кто забили самолёты регулярных линий, добавили рейсы. Все там. Не только там. Обратите внимание, то Лебедев что-то из Лондона говорит, то... То есть все улетели в переговорные процессы. В России сейчас вообще никого нет из крупного бизнеса, да и среднего. Все разлетелись. Потому что везде пошли переговоры.
Разговор очень простой. Типично американский деловой подход... пацанский. «Мы тебя держим за… горло, деньги у тебя. Мы знаем, что ты разоришься, если мы тебе деньги так или иначе не отдадим. Давай, заключай с нам спец-политическое соглашение». Дальше идёт немножко лжи: «Мы победим в течение полугода, месяца три. Поднимайся на штурм против Путина. Против, по-русски говоря, национально освободительного движения. Участвуй в нашей карательной операции. От тебя требуется…» И уже написали ему план действий – что он должен сделать. У кого заводы, значит, поднять рабочих. У кого технологии финансирования – профинансировать. То есть, по сути – участвовать в заговоре.
– Ну, а противодействие можно что-то как-то [оказать] или же спокойно наблюдать, как они там заговор составляют?
– А чего вы думаете учения Путин проводит? Мы же с этого начали.
– Он Кипр будет брать?
– Нет. Он показал, что сила есть. Это разговор на уровне, знаете, таком закадровом. Здесь улыбки, а за кадром обмениваются реальными возможностями. Потому что бизнесмен думает: «Ага, я потеряю свой капитал, впишусь во всю историю. А что дальше? Дальше я и деньги потеряю и Россию потеряю, потому что поругаюсь с Путиным, войду в конфликт». И он начинает думать, как из этой ситуации выйти. Никому не хочется, по большому счёту, ни на американцев работать, ни терять не хочется. Значит, возникает эта история с выбором. Точно такая, какая была у нас только что в ГосДуме.
Обратите внимание. Технология везде идёт одинаковая. Депутаты начинают думать: «То ли мне отдать мандат, чтобы не попасть в билль Магнитского – потому что, если я буду голосовать неправильно, меня туда включат, и там всё конфискуют, то ли мне всё продать… Чёрт его знает. И так повернёшься, потеряешь голову, так повернёшься, потеряешь ноги…» Вот только что это было. В Совете Федерации та же история.
Мы с вами последние месяца 2-3 наблюдаем процесс жесточайшей подковёрной [борьбы], откуда происходят не просто крики и вопли, кого-то не просто душат, а [слышатся] явно предсмертные стоны. Это просто чувствуется в политическом пространстве. И Кипр – элемент этой борьбы. Американцы усиливают компоненту этой борьбы. Это означает, что идёт нагнетание ставок, как в покере. Рост ставок. С одной стороны, растут ставки американцы против России, чтобы ликвидировать освободительное движение, и, как задача минимум, договориться с Путиным, чтобы он отошёл в сторонку и не мешал, и жил где-нибудь на даче и ни во что не вмешивался. То, что называется, ушёл в монастырь. Задача максимум – полностью устранить его физически. С одной стороны.
С другой стороны, тут скрипят депутаты, члены Совета Федерации, бизнесмены – что делать? Они попали между двух огней. Вот сейчас этот период и происходит. И всё это [происходит] вроде бы в тишине и мирной обстановке, но на самом деле – это подготовка к результату. Каков это может быть результат? Либо американцы побеждают и сметают Путина с политической системой, либо накапливается потенциал национального восстания. То есть, если в этой истории Путин побеждает, психологически пока побеждает, со своими учениями на юге, со своей технологией борьбы с коррупцией в России, со своей технологией контрпереговорных позиций с бизнесом. С депутатами же здесь тоже беседуют. Они говорят: «сдадим мандат». Им говорят: «Не надо сдавать мандат». Процессы идут. И от результата этого предварительного этапа подковёрной борьбы зависит следующий этап освободительного движения.
Я думаю, что американцы, в результате, положат на стол все козыри, и пока так получается: и Кипр, и билль Магнитского, и технологию заговора олигархов. Эти козыри не сработают, потому что люди побоятся. Просто элементарно побоятся, потому что они русские по ментальности. И помнят, как это раньше заканчивалось. И с этого момента наступит ситуация перелома в психологии внутри страны. То есть, пройдя через попытки заговоров, через попытки потерь, пройдя через проблему краха, элиты страны выберут национальный путь.
– Получается, что они, как раз сами станут локомотивом.
– Да. Либо здесь, либо там. Уже быть нейтральным не получается. Либо ты работаешь на оккупанта открыто под названием «я участвую в заговоре», либо ты начинаешь, потеряв может быть много чего, но ты начинаешь включаться в национально-освободительную борьбу. Это создаёт момент перелома ситуации, поскольку по срокам – несколько месяцев.
– А как манёвры Черноморского флота перевешивают ход американцев? Это же разные вещи. То есть с одной стороны американцы давят на предпринимателей, которые внутренняя вещь, а манёвры Черноморского флота – это внешнее, это вооружённые силы. Он же не будет… флот по своим предпринимателям стрелять.
– Это всё находится в единой системе политических балансов.
– Как манёвры флота убедят наших олигархов?
– Да очень просто убедят. Потому что флот убеждает.
– Понятно, что он убеждает, но он же не будет сбивать самолёты с олигархами?
– Ещё раз говорю. Речь идёт о понятийном предварительном подходе. Да, есть флот. Я думаю, что там всплывут интриги, которые вокруг происходят. Вспомните, вторую Чеченскую войну, которая была против Хасавюрта, против ликвидации России, за территориальную целостность. Я помню, когда Путин пришёл в Думу тогда, и сказал (это можно найти, хоть и было закрытое заседание Парламента), что из полуторамиллионной армии в Чечне согласились воевать 46 000 человек всего.
То есть, в чём технология. Огромная русская армия, это, конечно не 5-миллионная советская, но огромная. Война за целостность страны. Но американцы до такой степени вошли в систему управления страной тогда – через Немцова, который подписи собирал, через прямую работу с генералами, как в Багдаде, когда они всех саддамовских генералов подкупили. То есть Саддам команду дал, а мы уже тут денежки взяли от американцев и право на политическое убежище. То есть они вошли в систему управления страной до такой степени в конце 90-х годов, в том числе и с Березовским, что Путин сказал: «Надо страну защищать», а армия сказала: «Не хотим». Или промолчала и не пошла. И вот, каким-то чудом, если хотите, потому что американцы явно рассчитывали, что никто не пойдёт, нашлось 45 000 человек, которые за Родину встали. И победили. Хотя это очень немного. И победили.
И сегодня точно такая же технология. Мы просто не знаем, как американцы работают. Они каждого генерала, каждого морского более-менее крупного офицера, всех контролируют в системе влияния и знания о нём. Не обязательно, что они с ним в контактах. Как за депутатом. Работает депутат, а в посольстве сидит человек, который ведёт его работу. Это не значит, что он ему звонит. Он знает, кто его родственники, куда он пошёл, где у него уязвимые места, где у него имущество, как на него повлиять, где болевые точки, где учится его ребёнок, чтобы его, если что, в тюрьму посадить за хулиганство, а депутат прискачет и с ним уже можно будет обсуждать серьёзные мужские вещи. И так далее. 20 000 грантополучателей в Москве. Они же даром хлеб не едят. Американцы просто так деньги платить не будут. Соответственно, они всё это ведут. И я так понимаю, что в том числе и эти учения, раз вы их назвали, и может быть ещё тысячи событий, о которых мы с вами не знаем и не обсуждаем, прямо связаны с этой системой балансов.
Я вам в своё время говорил, почему Центральный банк России так себя ведёт. Посылает Путина с его низкими процентными ставками, Игнатьев, я имею в виду, и откровенно душит российскую экономику. Плюс собирает дань. Потому что за ним стоит 23 американских авианосца. Это прямая политическая связь. Где банк, а где авианосцы? Ну, вот они. Вот это то же самое. Понятно, что не надо иметь столько авианосцев, но надо показать управляемость системой. Путин показывает управляемость системой – военной, политической, экономической. И этой управляемостью он демонстрирует на подходах, что в случае обострения конфликтов… Американцы, может быть, внимания на это меньше обратят, а уж наши-то очень хорошо это понимают. Потому что наши олигархи – русские люди по ментальности. Они знают и помнят, что было с их дедом, прадедом, чем заканчивались игры против государства. Они это помнят со времён Ивана Грозного, и перелом шейных позвонков 1570 года… Это и есть русский менталитет, который срабатывает определённым образом. Не важно, этот человек олигарх или не олигарх. Только для олигарха, это в другом ключе. Эта логика совокупная, как бы, уравновешивает американские технологии вторжения в Россию.
– Впоследствии, как мы поймём, кто из предпринимателей поддержал, встал на сторону Путина, а кто работает за американцев? По поведению предприятий, которые эти люди возглавляют?
– Нет, нет. Они же действуют, как знаете, есть командная игра в спорте. Футбол, хоккей. Когда он не побежит вперёд, если не видит боковым зрением, что рядом с ним кто-то бежит. Дураков там нет, и желающих сгореть тоже нет. Если мы почувствуем, что не пошла система у американцев, это почувствуют все, и предприниматели тоже.
– Но сейчас-то с ними договариваются?
– Пытаются. Не договариваются, а пытаются.
– Но они будут вынуждены чью-то сторону сейчас выбрать.
– Не обязательно.
– Мол, мы подумаем пару месяцев.
– Нет. Подумаем... у них там тоже деньги конфискованы. Они будут мучительно искать выход. Будет тяжёлый процесс поиска попыток выкрутится. Сделать то, сделать это. В конце концов, кто-то скажет: «Ну, чёрт с ними. Потеряю я эти деньги». Путин здесь пообещает через госбанки им чего-нибудь немножко компенсировать, поддержать. Это процесс переговоров. Такой танец, в котором участвует 1000 человек, которые смотрят, что делает сосед. Готов сосед за свою собственность поднять руку на Путина и на Родину? Не готов. Ну, ладно и я, вроде, тоже не готов. Чего я пойду один? Вот такая деликатная история. Мы сейчас просто видим, как это происходит на наших глазах. Потом это всё учебники опишут.
– Мы сейчас можем наблюдать какие-то сложные ситуации на предприятиях результатов этих решений? Или нет? Ну, так, какой-то завод, раз и обанкротился.
– Процессы пойдут, но они будут частично компенсированы уже путинскими госбанками. Частично. Не случайно же ВЭБ заговорил, что мы Кипру что-то там дадим. Понимаете подтекст событий? Это же не просто он куму там дал, а это в системе танца и переговоров с каждым предпринимателем. То есть, с одной стороны на каждого предпринимателя как бы давят американцы с их манипулированием, а с другой стороны, предприниматель смотрит на Путина и может быть пытается выйти и договориться.
То есть идёт процесс подавления возможного бунта олигархов против Путина. Со стороны Путина. А со стороны американцев людей, наоборот, поднимают на восстание…
101
111 055
43 650