7 189
На фото – Евгений Ройзман…
Про Евгения Ройзмана
Дмитрий Пучков
Продолжение. Первая часть…
«Концлагерь» на Изоплите встретил крепкими воротами и двумя здоровенными «кавказцами», сидящими на цепи. «Кавказцы», понятно, были в виде собак. Охраняли небольшой двор, какие-то постройки и пристройки. Крыльцо перед главным зданием не пустовало – несколько коротко стриженых парней дымили сигаретами и негромко беседовали. Здороваемся, проходим внутрь.
При входе лежит большой коврик, о который все входящие тщательно вытерли ноги. Внутри «концлагеря» чисто и тепло. Не могу сказать, что там уютно, уют редко достижим в тех местах, где проживают сплошь мужчины. А вот и самая суровая часть «концлагеря» – карантин. Крепкие решётки из арматуры, замки, какие-то шевеления и вздохи за ними. Захожу.
Двухъярусные металлические койки. Стоят плотно. Практически все заняты. Повально застелено бельишко, в углу прикручен телевизор, откуда-то играет музыка. «Постояльцы» спят, некоторые читают, парочка граждан поднимается на локтях. Смотрят на меня. Кто с интересом, а кто бессмысленно. Не «Хилтон», конечно, но, повторю ещё раз – опрятно и ничем не воняет.
Из обещанных «ужасов» в карантине удалось увидеть только наручники. Дело, кстати, добровольное. Про наручники тема давняя, пеняли ими Ройзману не раз. Альтернатива наручникам – нарядные цветные бантики. Но они не так эффективны в деле оборения наркозависимости. Потому и не прижились. Замеченные же наручники держали за руку очень сонного гражданина, вы не поверите, аж из Австрии. Алкоголик.
Его как следует колбасило, но силы улыбаться всё же нашлись. Улыбка здорово истощила силы борца с собой же, и он немедленно уснул. А вообще, алкоголики, встреченные на Изоплите, практически постоянно улыбались. А чего не улыбаться на фоне остальных-то? Как в онкологии с насморком оказаться. В противоположном углу, сказали, ещё эфиоп лежит. Но эфиопа я смотреть не пошёл. Что я, эфиопов не видел?
Сопровождает меня один из «старожилов» Изоплита, сотрудник Фонда. Крепкий брито-стриженый парень в чёрной толстовке с капюшоном. Чувствуется – из числа уважаемых на Изоплите персон. Да, мой сопровождающий «из бывших». Начинал, как и обещали, с травы. Теперь работает с Фондом. Дисциплинарно зыркает на свежезаехавших, а те уже начинают шептаться между собой, мол, по телевизору нас покажут. Нет, говорю, по телевизору не покажут, но желающие могут поведать, как здесь оказались. Договорились так: все лица в видеороликах разблюрю, но рассказывайте всё, как было, может кого-то сумеете остановить своими историями.
Передо мной паренёк с заклеенной пластырем щекой. Пока он усаживался на койке – посмотрел на его руки-ноги: ссадин и кровоподтёков нет. А чего со щекой? Да вот варил всякое и обварился. Рядом ещё один паренёк с веником и совком управляется. Ты, интересуюсь, дежурный, наверное? Нет, говорит, не дежурный. Лежать надоело, вот приберусь немного. Подмести надо, воды притащить, если кому совсем плохо станет.
«Постояльцев» в карантине всегда много. Много настолько, что не все желающие могут попасть в «концлагерь». Заезжают сюда разными путями: некоторые прибывают в багажнике отеческого авто, другие напрочь не помнят, как здесь оказались, единицы пришли добровольно. У последних – самые высокие шансы выжить. Отдельные граждане из числа недавно заехавших похожи на растения: маслянистые глазки в расфокусе, расслабленная нижняя челюсть, шаркающая походка – чисто компьютерная игра Fallout и тамошние бессмысленные торчки.
Вообще говоря, проявления к наркоманам какого-либо пиетета на Изоплите не заметил. Пояснили мне такое положение дел простецки: какое может быть уважение к человеку, добровольно превратившемуся даже не в животное, а в растение и не имеющему сил тормознуть? Ты способен всерьёз уважать лук-порей? Не, торчков у нас за людей не считают. Да и не у нас тоже. Так, гамно на палочке. Но некоторым всё же удаётся вернуть себе и уважение окружающих и, что гораздо дороже – жизнь.
Сидели в кухне. Дежурные пацаны предложили чаю и куриных яиц. Остались, говорят, после ужина, может хочешь? Но яиц мне не хотелось, хотелось посмотреть на пищевой репертуар «концлагеря». Меню у контингента оказалось лишено французского изящества: уже упомянутые яйца, масло, сыр, колбаса, каши, картофельное пюре, курица, щи, макароны, гречка, тушёнка, гороховый суп. Фуагры нет. Лангустов тоже.
Уже совсем в темноте пошли осматривать хозяйство. Хозяйство невеликое, конечно, но исправно работающее: столярная мастерская, небольшой авторемонтный цех, свинарник и курятник. Работа по хозяйству – дело добровольное. Желающих потрудиться хватает. С одной стороны многие умеют работать руками, а с другой – тупое лежание на боку истощает хуже самой тяжкой работы.
Скажи, спрашиваю своего сопровождающего, а бегут отсюда люди? Бегут, конечно. Регулярно. Прибегают домой, там шум, паника – любимое чадо вернулось. Радуются все. А потом опять в багажнике привозят и назад принять просят. Это из человека в растение быстро превращаются, а наоборот – времени много нужно. В карантине 28 дней, да потом ещё 11 месяцев без карантина. Потому сюда родителей и не пускают. Сдают они нам сюда амёбу бессмысленную. Через несколько недель гражданин возвращается в форму, становится похож на человека. Связно говорит, смотрит умными глазами – в общем как бы уверенно встал на верный путь и пошёл. До первого телевизора. Почему телевизора? Ну, это смешная тема. Сейчас расскажу.
Наркоманы – они ж не работают толком, денег постоянно нет. Надо воровать, грабить, а это не всем под силу. Некоторые просто боятся или не умеют. И тут родственники оказывают торчкам неоценимые услуги – дают денег. Особенно ценятся родственники доверчивые, слабые и престарелые. Бабке в рыло сунул, пока она встаёт – тебе пенсия. Или обманом. Кредиты очень выручают. Поди, плохо – родную мать в долгах оставить. Нарколыги – это такие хитрые бестии, что способны всех вокруг убедить выдать им денег.
Ну и телевизор, конечно. Телевизор – это важная опорная точка, аж до смеха. Родители зачастую не могут на чадо своё без розовых очков смотреть. А когда любимое дитя телевизор из хаты выносит, чтобы сбыть за три копейки и вмазаться – тогда замечают: дело неладно. Телевизор в доме пропал – это ж сразу заметно: шум, крики, паника, прозрения всякие, великие открытия и запоздалые озарения. Ну грузят «одумавшегося» в багажник и к нам. Всё ж давно известно, тут все «по ту сторону» бывали.
– А ломки? Расскажи что это такое? Правда они такие невозможные и с ума сводят?
Мой сопровождающий затягивается сигаретой, закашливается, смеётся.
– Ломки – это как гриппом заболеть. Ну, неприятно бывает, кости там всякие и суставы ломит. Короче говоря – вполне терпимо. Торчки, это ж такие артисты – расскажут непричастным всякого, только слушать успевай. Тут некоторые поначалу не понимают, куда попали, начинают песни жалостливые петь, на сострадание давить. Зря стараются, я ж говорю – мы все через это проходили. Кроме смеха эти басни ничего не вызывают.
– Преступления, совершаемые наркоманами – это вынужденная мера?
– Ну как, вынужденная? Вот, хочет человек вмазаться, а денег нет, продать нечего. Значит, надо отобрать или украсть. Ты не думай, что они там не соображают ничего – всё они соображают. И что украсть и как продать. Никакого аффекта и в помине нет, уж мне-то баки не забьёшь.
– Что из наркотиков сейчас употребляют? Есть ли у наркоманов «мода»?
– С наркотиками некоторые чудеса бывают. Не спрос рождает предложение, а наоборот. Коллектив опять же играет свою роль. Раз – и всей компанией молодёжь подсаживается. А всякого легкодоступного дерьма появилось очень много – «крокодил», «спайсы» всякие. Вот «крокодил» – модная сейчас штука. Дёшево и с точки зрения приобретения – сбыта наркотиков безопасно. Наркотик – аптечный, т.е. все ингредиенты легально продаются в аптеке. Аптекари тоже не дураки – торгуют прямо наборами.
Кожа у употребляющих начинает шелушиться, отслаиваться, подгнивает – граждане выглядят, как крокодилы. Все, конечно, знают, что к чему. И производители не отстают – фармкомпаниям, разумеется, выгодно, когда их продукты продаются пачками. «Крокодильщики» эти в последнее время заплывают пачками. Подсаживаются целыми семьями. Притоны, как грибы растут.
Наркотик такой артельный. Один серу со спичек счищает, второй йод тащит, третий бензин – вот и бригада сколотилась. Надо денег – начинаются кражи, грабежи. Колёса там с машин поснимать или родную мать обнести. Всё они видят, всё понимают. Видят своих гниющих заживо «коллег». Но тормознуть не могут. Жажда наслаждения сильнее. Да ты сам посмотри – худощавый, с испорченными руками и лицом, на ногах точки чёрные – «крокодильщик».
Есть ещё прикольные ребята – «винтовые». Эти «винтом» вмазываются. Стимулятор мощный, по 6 дней не спят и не едят. Один тут у нас прибыл по макушку накачанный, как услышал музыку из телефона – в пляс пустился, не удержишь. Не знали, как его угомонить, чтоб спать улёгся. Поприседай, что ли, говорим. Ну, он и тут не подкачал – приседал полдня и пёрся, еле остановили. Разве нормальный человек так круто выступить сможет?
Многих нам удаётся привести в чувство. Люди отрезвляются, видят разницу между «той» жизнью и обычной. Задумавшиеся выбирают всё же жизнь, а не проторённый маршрут от тюрьмы к могиле. У нас же тут лечения никакого нет, даже психолог – и тот отсутствует. Самое дорогое, что можно наркоману предложить – это время. Паузу. Он же стремительно мчит прямо к могиле, а мы его тормозим. Подумай, дружок, туда ли ты спешишь?
Вот недавно лес у нас горел. Предложили парням тушить. Кто добровольцы, есть такие? Есть. Нашлись. 28 человек. Работали «по-чесноку», не халявили. Может и выйдет из них толк, посмотрим. Мотивация, в принципе, сильная – остаться в живых. Она работает лучше всякого психолога.
Возвращаясь в темноте после осмотра изоплитовского свинарника с тремя добротными хрюнами внутри, вляпался ногой в это самое. Гавно – оно и есть гавно. Свиное, кошачье или человечье. И правда – лучше туда не наступать. Целебнее как-то.
На излёте ночи помчал в аэропорт «Кольцово» на спецрейс Екатеринбург – Москва. Погрузился в заказанное такси, пристегнулся. Таксист не гнал особо, за окном темно, достопримечательностей не видно. Закурили. Разговорились. Ройзмана, интересуюсь, знаешь?
– Знаю, конечно. Его у нас все знают.
– А кто он?
– Как это – кто? Ройзман весь город держит. И с «уралмашевскими» нариков гоняет. И барыг. Отжимает у них бизнес. Притоны хлопает.
– То есть он сам бандит?
– Да не, не бандит, вроде.
– А бизнес зачем отжимает? Чтобы самому торговать?
– Да не, он сам не торгует, вроде. Хотя, конечно, непонятно, куда он всё у барыг отобранное девает.
– Так что он такого сделал, что его каждый первый знает?
– Да знают его и всё. Ходит везде с охраной, кожаная куртка у него с надписью РОЙЗМАН во всю спину. В телевизоре постоянно выступает. Иконы скупает. А ещё чем занимается… А, во! Он в аптеках запрещает продавать разные лекарства.
– Как так?
– Ну, есть такие наркотики, которые можно в аптеках без палева покупать. Таблетки всякие от кашля вместе в бензине варят, а потом колются. Таблетки сами по себе безобидные, а из-за Ройзмана их теперь не купишь. Не разрешает торговать. Пенсионеры очень недовольны.
– А просто наркотики можно у вас в городе купить? Героин, например? Вот прямо сейчас можно?
Таксист замолкает, снижает скорость и смотрит на меня со значением. А я-то думал, таксисты знают всё…
Вернулся домой, описал всё, что увидел и задумался. Действительно, с так называемой наркомафией должна бороться милиция. Если милиция с наркомафией бороться не может или не умеет – тогда, конечно, вовсе бороться не надо.
А тем временем в России появился новый национальный практический вид спорта. «Как нам обустроить Россию» называется. Поимённо известные граждане делают зримое и измеримое. Для себя лично. А получается – для своего народа.
Здесь наркоторговлю в бараний рог скрутили, там чиновника продажного вон вышибли, бабке старой операцию на глаза пробили, пожары лесные за свой счёт потушили, в детдоме всем миром ремонт сделали, коляску ничьему ребёнку приобрели, малознакомой матери сына из бездонной наркомогилы вытащили, лавочку у подъезда покрасили, музей открыли.
Такое вот примитивное мировоззрение получается: не хочешь жить в дерьме – просто приберись вокруг себя. Нормальный путь русского национального героя с немецкой фамилией Ройзман.
Про героя – это я всерьёз и без преувеличений, если чего. Известен всенародно. Слухов и домыслов про него – море. Помогает слабым и немощным. Спасает жизни. Нечисть в дугу гнёт. А сам не гнётся. Имеет спортивные достижения. Даже песни о нём слагают…
Для интересующихся
Личная страничка Евгения Ройзмана
