Город придётся возглавить, иначе не получится навести порядок в Екатеринбурге

Мэром становиться придётся

Автор – Мария Купренкова

Ройзман: «Местная власть боится, что я выдвинусь в мэры Екатеринбурга». Главу фонда «Город без наркотиков» выдвигает партия Михаила Прохорова «Гражданская платформа»

Глава фонда «Город без наркотиков» прокомментировал «Известиям» своё возможное выдвижение в качестве кандидата в мэры Екатеринбурга. Выдвинуть Ройзмана на сентябрьских выборах предложила партия Михаила Прохорова «Гражданская платформа». Ройзман входит в федеральный гражданский комитет партии.

– Все мои оппоненты понимают, что если я пойду на выборы, то я выиграю, – сказал Евгений Ройзман. – Однако, если бы у меня была возможность заниматься своими проектами, такими как «Город без наркотиков», «Страна без наркотиков», музеи, а также культурные проекты, я бы и не думал о том, чтобы баллотироваться в мэры. Местная власть находится в страхе, что я выдвинусь, поэтому начинает создавать трудности мне, моим соратникам и близким.

– Времени ещё достаточно. Выдвижение будет в июле. В настоящее время ведутся переговоры, консультации. Мы выбираем сторонников. Если будет принято решение, то я пойду и выиграю, – добавил Ройзман.

Партия «Гражданская платформа» была создана 4 июля 2012 года. При регистрации в ней было 500 членов, минимальное количество, требуемое законом. Основатель партии – российский миллиардер Михаил Прохоров. «Гражданская платформа» готова участвовать в муниципальных выборах в городах с населением от 500 тыс., где, по мнению партии, живут наиболее предприимчивые люди.

Источник

Я способен на компромисс с властью

Автор – Анастасия Кашеварова

Глава фонда «Город без наркотиков» – о своем выдвижении в мэры Екатеринбурга и преимуществе перед другими кандидатами

«Гражданская платформа» Михаила Прохорова решила выдвинуть Евгения Ройзмана на предстоящих выборах главы Екатеринбурга. Сам глава фонда «Город без наркотиков» в разговоре с «Известиями» заявил, что решение ещё не принято, но власть вынуждает его пойти на выборы.

– Вы готовы пойти на выборы с такой поддержкой, как «Гражданская платформа» Михаила Прохорова?

– Вопрос пока не решён окончательно. Надо понимать, что выдвижение будет только в июле, а сейчас февраль. Но если ситуация будет вынуждать, если не прекратится давление, возбуждение уголовных дел на меня и моих сторонников, то я способен пойти на выборы. Даже не сомневайтесь.

– Это вынужденно? У вас сердце лежит к этой идее?

– У меня к Госдуме тоже сердце не лежало, и мысли не было туда идти. Но они (представители власти. – «Известия») загнали меня в такую ситуацию, что мне пришлось быть депутатом. Я пошёл на выборы, выиграл и работал четыре года в полную силу. Пользу приносил своему округу, своим избирателям. Я этот механизм понимаю, если так будет продолжаться, то мне ничего не останется, как пойти на выборы, чтобы сохранить фонд «Город без наркотиков», сторонников вывести из-под удара. Я умею учиться и не боюсь работы.

– Допустим, что вы выиграли выборы. При ваших взаимоотношениях с властью как вы будете выстраивать работу с ними, договариваться?

– У меня на самом деле отношения конструктивные. Вот есть власть, у меня другой власти не будет. Поэтому мне предстоит выстраивать отношения с этими людьми. Когда это касается моих личных интересов, то я способен обходиться тем, что у меня есть, ничего не просить. Если это касается интересов других групп населения, то я могу идти на компромисс, выстраивать отношения. Есть вещи, на которые я не способен, но в разумных пределах – почему нет. Я умею разговаривать, я умею договариваться, если у меня нет очевидных противоречий. Очевидные противоречия у меня есть с людоедами, с наркоторговцами, а с нормальными людьми – нет.

– Вы не хотите идти во власть и прямо об этом говорите. Но при этом всё равно рассматриваете возможность участия в выборах. Получается, что вы используете выборы и свою популярность среди жителей города лишь для того, чтобы решить собственные проблемы, связанные со своей личной безопасностью?

– Я ровно этим способом пошёл в Госдуму, потому что стоял вопрос физического выживания и моего лично, и фонда «Город без наркотиков». Здесь ситуация складывается та же самая. Мотивация самая разная может быть, последней искрой может стать всё, что угодно. Стать мэром 1,5-миллионного города, какой это надо надевать на себя рюкзак, и как его надо тащить, я это всё понимаю. Если давление не прекратится, то я пойду, а давление это только потому, что меня боятся, как кандидата в мэры. В момент выборов можно выходить на открытую поляну и сразиться в ближнем бою. Можно бесконечно втягивать голову в плечи, но то, что сейчас происходит, – это уже запредельно. По фонду уголовные дела заводят, помещения отнимают, реабилитационные центры хотят разрушить.

– Если у вас сейчас выходит на первый план личное самосохранение, это будет в дальнейшем притормаживать или мешать в работе?

– Не пытайтесь меня сейчас загнать в какое-то клише. У каждого человека своя мотивация. Я знаю одного кандидата, который будет монетизировать свой политический капитал. Я знаю людей, которые будут отстаивать свои позиции и бороться за пост мэра по той причине, чтобы у них в руках остался бизнес. Я знаю тех, которые будут удовлетворять свои политические амбиции, показывая, что они сильнее, умнее, главнее. Мотивации могут быть самыми разными. Но это мой город, я в нём родился, прожил в нём 50 лет, уезжать не собираюсь и свой город очень люблю. Поэтому мне ничего не будет мешать, если я приму решение.

– А в чём ваша мотивация, если вы не хотите идти на выборы, но идёте?

– У меня, если я пойду, есть очень много серьёзных плюсов.

– Какие?

– Первое – я никогда не интересовался бюджетными деньгами. Ни разу в жизни не попросил и не потратил ни одной копейки из бюджета. Я точно не буду воровать, у меня нет корысти. И второй очень важный момент. Я не аффилирован ни с какими городскими структурами, у меня нет ни малейшего бизнеса, связанного с городской инфраструктурой. Я не занимаюсь ЖКХ и не занимаюсь строительством. У меня нет корыстного интереса в этой области.

– Вы понимаете, что каждое ваше действие будет рассматриваться под лупой. Вы готовы?

– Под микроскопом. Мы это всё уже проходили. Кредит доверия есть, меня знают, меня поддерживает ряд бизнес-структур, мне даже финансирование не надо от Прохорова, если я пойду. Но вопрос подвешенный, решение окончательное не принято. Для меня самым оптимальным было бы иметь возможность заниматься своими проектами, вести «Город без наркотиков» и «Страну без наркотиков». В этом случае я бы смотрел, кого из сильных кандидатов поддержать. Но за неимением таковых, если ситуация не будет разрешаться, то я допускаю своё участие в выборах, тем более по партийной линии мне дали поддержку, это очень приятно.

– На последней встрече с Михаилом Прохоровым вы обсуждали все аспекты предстоящих выборов в мэры Екатеринбурга?

– Он (Михаил Прохоров. – «Известия») мой товарищ, мы с ним периодически встречаемся. У него очень большие финансовые, лоббистские и аналитические возможности. Он очень сильный экономист и в своё время – достаточно давно это было, перед предыдущими выборами – сказал, что если Ройзман станет мэром, то он готов в Екатеринбург инвестировать. На самом деле эти консультации идут давно, разговоры, что я могу стать мэром Екатеринбурга, начались ещё в 2003 году. И с Михаилом встречались и беседовали. Посмотрим, никто никуда не торопится, но и не сидит, сложа руки.

Источник

Из блога Евгения Ройзмана

Не чуя страны...

Женщина пришла. Медсестрой работала всю жизнь. Пенсия – пять тысяч. Спрашивает: Как считаешь, можно жить на такую пенсию? Отвечаю: Нельзя. Правда, есть нюанс. У неё дети взрослые и не прочь ей помогать. Но она не хочет, чтобы они ей помогали, а она хочет сама им помогать.

А потом ещё девчонка пришла – беженка из Казахстана. Десять лет уже здесь живёт. Родила дочку. Дочка гражданство получила, а ей не дают. И брату её не дали. А матери их дали. Живут они здесь в общаге. Добрые люди выделили им общую кухню. И вот они там вчетвером, на девяти метрах живут. Договорились с уполномоченным по правам человека. Всё решается.

Три следователя сидели в кафе в центре города. Негромко. Что-то им засиропили. Не клофелин, а что-то другое. Увезли, ограбили. Двое выжили, а третий умер. Коля Намятов – очень сильный следователь и честный. А он один воспитывал двоих детей, и они остались сиротами. Сейчас все включились – собирают информацию. Похоже, какие-то кавказцы.

Человек пришёл. Обнаружили туберкулёз. Говорит, очереди большие в тубдиспансер. По Пышме и Среднеуральску – просто эпидемия. Профосмотры выявляют. Не удивляюсь. Неприятно. Появились лекарственно устойчивые формы. Требуется длительное лечение. Договариваемся с передвижной лабораторией. Проверим наших всех. На всякий случай.

Пришёл мужик с маленьким ребёнком. Совершенно вменяемый, думающий, но очень злой. И не мудрено – сделал ремонт в квартире своими руками, полы настелил, а наверху таджики у кого-то ремонтировали, вентиль открыли и ушли. Ночью дали горячую воду. Полная Ниагара. А жена его, утром побежала таджиков стыдить, а один, самый дерзкий, зашёл сзади и заехал ей в ухо! А мужик побежал за топором. Пока бегал, таджики заперлись, и вызвали подмогу. Через пять минут на двух машинах подъехали. А соседи, слава Богу, у мужика топор отняли. Занимаемся.

Ярослава приехала из Каменска. Работала на мясокомбинате. Его закрыли, пятьсот человек уволили. Привезла парням трусы, носки, шампуни и т.д. Очень приятно. Я Фёдорычу сказал, что сам отдам, и расскажу о личной гигиене.

За два последних месяца, у нас в области закрылось около шести тысяч малых предприятий! Это что, по всей стране так?

Много людей идёт. Самые разные истории. И не всегда есть возможность включиться. Рук не хватает. Раньше нас работало двадцать человек, и все специалисты, кроме меня. И удавалось решать самые серьёзные проблемы.

В Пышме полицейские очень недовольны тем, что двум офицерам – бывшему участковому Зайниеву и начальнику МОБ Зиновьеву вынесли обвинительный приговор из-за событий в Сагре. У Зиновьева своя история. А про Зайниева объясняю. Сагра – его участок. Он там никогда не бывал. А когда назревала бойня – его предупредили. Я знаю. И он знал. Но не сделал ни одного звонка, не принял никаких мер, никого не предупредил, и уехал отдыхать в Башкирию. В результате – нападение, стрельба, бойня, труп, судят двадцать три нападавших. Работала по этому делу куча народу, множество конфликтов, которые могут выстрелить в будущем. И шум на всю страну.

Несколько операций за последние дни – и опять малолетки. Не хочу сейчас про наркотики. Вчера всё сказал. Из других городов звонят – просят приехать, поговорить со школьниками. А в Екатеринбурге стараются ситуацию не выносить и со школьниками общаться не дают. Боятся. Говорят – политика. Идите нахрен со своей политикой.

Мужики приехали из Алапаевска. Взрослые уже. Занимаются альтернативной энергетикой. Где? У себя на дворе. Уже сделали небольшой контур – телек кажет и лампочка горит! Мигает правда. Стали схемы рисовать. Интересно выходит.

– Слушайте, – говорю, – братцы, а уж не вечный ли двигатель вы изобрели? – Смутились – Ну, не совсем... Договорились, что подготовят документацию. Причём, деньги их не интересуют. Задача – воплотить и принести пользу стране. Уважаю.

Диверсия?

Девчонка пришла. Испугана и растеряна. Сыну 19 лет, из армии пришёл. Вчера ночью пытался выброситься из окна. Она его поймала на подоконнике, он прыгнул, схватила за ноги и висела. Он бы утянул её, но в неё вцепилась бабушка, и две женщины удерживали его над пропастью и невероятными усилиями затащили в квартиру.

Он не хотел разбиться. Он собирался полететь. Он всерьёз был настроен взмыть вверх.

Когда его заволокли в комнату, он стал кричать матери: «Ты не понимаешь, Они меня ждут! Они меня зовут! Вот смотри…» И тыкал пальцем в экран монитора. Мать выдернула из сети, экран погас. Он закричал: «Что ты натворила?! Ты оборвала связь! И сник…»

Ну, потом, как положено, санитары, приёмный покой. Завтра выписывают. Что делать? Поговорил с врачами. Хватаются за голову. Забиты все токсикоцентры, везут каждый день. Идёт невероятный рост. Каждый месяц, в полтора-два раза. Клиент считает, что курил JWH, а анализы показывают отравление MDPV (мы это на подростках наблюдаем давно).

Врачи в открытую говорят, что это какая-то диверсия против страны.

С парнем этим справимся, а что делать с ситуацией в целом? Минздрав и бодрые представители несуществующих организаций, рассказывают сказки населению, о том, что всё хорошо, а будет ещё лучше. Не знаю – дилетанты или вредители? Не понимают, что говорят или сознательно вводят граждан в заблуждение? При этом ситуация стремительно ухудшается. Уже не раз предупреждал…

Источник