Непрерывный 37-й

Если бы я был Сталиным (часть 8)

Чего только не придумают быдлообыватели для того, чтобы оправдать свою лень и трусость. На любое предложение об изменении существующего мироустройства (в их же интересах!), даже не имея, что возразить по существу, они затягивают одну и ту же песню: никто не будет рисковать своей жопой ради общего блага, лидеров нет, ничего всё равно не получится, потому что мировая закулиса не допустит, а даже если получится, новая революционная элита быстро сгниёт, всё опошлит, прихватизирует и спустит в толчок.

На этом базисе они делают вывод, что пусть уж лучше всё в толчок спускает нынешняя говноэлита, тем более, что нынешний спуск происходит в приятной, гламурной атмосфере при полном одобрении мировой закулисы. Весьма популярно стало даже поверие в то, что процесс слива в толчок будет длиться дольше, чем живёт нынешнее поколение, а что будет потом, быдло не интересует никаким местом. На этой позитивной ноте быдлообыватель охотно примиряется с любым окружающим его говном.

По первому пункту мне нечего сказать, кроме того, что я говорил уже сто раз: 5% людей готовы биться за идею, остальные 95% биомассы начнут дёргаться только тогда, когда у них в миске похлёбка станет пугающе жидкой. В этом случае даже трусливое обывательское отродье пойдёт на баррикады. Разумеется, не за идею, а за похлёбку, но это неважно. Важно, какие цели преследуют лидеры, которые появятся мгновенно буквально из ниоткуда, а мотивы быдломассы для истории значения не имеют.

Вбросить в массы нужные лозунги – дело техники управления толпой, главный мотив для быдла вовсе не идеологический, а стремление вернуть себе жирную похлёбку, пусть даже открыто это никто признавать не будет. В результате этой движухи произойдёт смена элит, и наверху окажутся выжившие в заварухе идейные представители 5%-й прослойки и примазавшиеся по ходу дела проворные мудаки, удельный вес которых в скором времени превысит количество идеалистов. Самым естественным образом процесс разложения новой власти начнётся с первых же минут её становления. Вопрос о том, как предотвратить вырождение новой элиты, приобретает таким образом первостепенное значение.

Поэтому я вновь стану как бы оборотнем, обернусь товарищем Сталиным и посмотрю на весь этот процесс со сталинской колокольни. Для начала давайте разберёмся, что же тянет мудаков во власть, аки мух на свежий навоз:

• деньги;
• привилегии;
• безнаказанность;
• комплекс неполноценности, стремление поставить себя выше окружающих.

После Октябрьской революции большевики как бы пытались создать идейную элиту нового типа, однако эти потуги забуксовали с самого начала. Главным образом потому, что новая «народная» элита считала, что своей революционной борьбой в полной мере заслужила право пользоваться теми благами, какие имела «элита» антинародная всего лишь по праву рождения. В дворянских особняках быстро освоилась новая номенклатура, и даже старая прислуга осталась на месте, её лишь стали именовать обслугой. Явление это было весьма широким и получило название «комбарство». Даже правильные меры оказались неэффективными, благодаря массовому саботажу новой элиты.

К правильным мерам я склонен отнести введение так называемого «партмаксимума» – запрету членам партии получать жалованье больше, чем зарплата высококвалифицированного рабочего. То есть беспартийный директор завода мог получать зарплату в 2000 руб., а директор-коммунист лишь 500 руб., и не копейкой больше. Таким образом Ленин стремился избежать наплыва в партию карьеристов, которые используют её как трамплин для того, чтобы быстро пробиться на хлебные места.

Однако мера эта была половинчатой без одновременного уничтожения системы привилегий, прилагающихся к любой должности. Более того, в условиях послевоенного дефицита ширпотреба, материальные блага не столько покупались, сколько распределялись. Всякая власть выполняет функцию распределения, а раз так, то тот, кто распределяет, тот и пользуется распределяемым. Практически сразу появилась сеть спецраспределителей и спецпайки, через которые новые элитарии реализовали своё преимущественное положение.

Но помимо привилегий формальных быстро сформировалась система неформальных привилегий. Вряд ли можно найти декрет СНК или постановление ВЦИК, согласно которому ответственные партийные работники или военспецы имеют право на заселение в купеческий особняк, однако на практике командир полка в Рабочее-Крестьянской Красной Армии получал для проживания (хоть и не в собственность) барскую усадьбу, а для выездов ему полагался экипаж.

Кстати, именно в армейской среде я вижу наиболее грубое расхождение между декларируемыми идеологическими принципами и реальным положением дел. Революция, уничтожив сословия, классы и даже систему воинских званий, декларируя свободу, равенство и братство, оставила в неприкосновенности привилегии военной элиты (офицерства и генералитета), а в дальнейшем они вообще приняли самые уродливые формы.

В 1941 г. бесклассовая рабоче-крестьянская РККА столкнулась с Вермахтом – армией, во главе которой стояли фоны ещё старой кайзеровской закваски. Тем удивительнее наблюдать резкий контраст между этими армиями именно в плане тех привилегий, которые имело военное начальство. «В нашей армии офицеры имели специальные продовольственные пайки, полковники – личных поваров, генералы возили с собой спальные гарнитуры и даже жён. В немецких дивизиях не только офицеры, но и генералы ели из солдатского котла». (Мухин, «Уроки Великой Отечественной»).

Это, подчёркиваю, только некоторая часть формальных привилегий, а неформальные были куда шире. Например, германские офицеры даже помыслить не могли, чтобы выписать на фронт любовницу, а вот советские воинские начальники получали негласное право завести себе ППЖ, согласно рангу. Мудаки типа Жукова, не стеснялись своих шлюх награждать боевыми орденами за постельные подвиги.

Правда, будет неверно утверждать, что всё это комбарство и бл…ство насадили в армии лицемерные коммуняки. Нет, тут в основном заслуга старого офицерского корпуса, который в значительной массе перешёл на службу к новым хозяевам (и шёл туда именно за привилегиями). Можно понять большевиков, которые в критические дни 1918 г. вынуждены были заманивать военспецев привычными для них барскими коврижками, но то, что впоследствии система должностных привилегий в армии была сохранена – преступление, не имеющее оправданий. Оплачена эта ошибка была миллионами солдатских жизней в Великой Отечественной войне. Шокирующие подробности в упомянутой мухинской книге, если кому интересно.

Итак, после революции новая элита быстро освоилась и начала укреплять своё преимущественное положение. Принципиальным отличием нового строя стало то, что если раньше преимущественное положение определялось в первую очередь деньгами, то теперь основным показателем значительности персоны и возможность доступа к материально-бытовым благам определялось местом в ведомственно-должностной иерархии. Так возникла пресловутая номенклатура, которая, мутировав, уничтожила впоследствии СССР. Номенклатурщики быстро сформировали принципы взаимоотношений:

• рука руку моет;
• ворон ворону глаз не выклюет;
• ты мне – я тебе;

Да, по сегодняшним меркам советская коррупция 20-30-х годах видится совершенно детской, ведь целью коррупционеров было всего-навсего создание для себя лично преимущественных бытовых условий. На основании мелкотравчатости советских коррупционеров некоторые сказочники даже утверждают, будто при Сталине вообще не было коррупции. Нет, она была, только её характер был иным, но ничуть не менее опасным, чем сегодня. Повторюсь, власть в социалистическом СССР была притягательна для всякого говна тем, что давала привилегии. Деньги в обществе, где шахтёр-стахановец получал зарплату больше, чем нарком угольной промышленности, утратили роль мерила социального статуса. А вот высокая должность давала всё то, к чему стремятся алчные скоты и убогие посредственности – доступ к спецкормушке, презумпцию безнаказанности и возможность возвыситься над чернью в обществе, где эта самая презренная чернь была официально объявлена гегемоном.

Поскольку социальное положение человека определялось его должностью, то именно продвижение по служебной лестнице стало целью номенклатуры. Скажем, если директор завода перевыполнял план, первый секретарь горкома всячески его поощрял, как формально, ходатайствуя о награждениях и создавая нужную репутацию в верхах, так и неформально, закрывая глаза на нарушения и злоупотребления служебным положением. И когда директор завода получал, благодаря поддержке со стороны партбосса, пост в наркомате (и причитающиеся привилегии), он был очень благодарен за это «своему» секретарю горкома, который к тому времени уже становился первым секретарём обкома и членом ЦК.

Что нужно секретарю обкома для того, чтобы стать членом Политбюро? В первую очередь, хорошую отчётность. И вот тут-то «свои люди» в наркоматах вполне могли помочь, обеспечив предприятиям на вверенной ему территории преимущества для перевыполнения плана и демонстрацию прочих наглядных успехов. «Свои люди» в наркоматах старались не из чистой благодарности, они понимают, что продвинуться ещё выше, получить ордена и звания, смогут только благодаря поддержке в партии, которую им в дальнейшем обеспечит «свой» член Политбюро. Схема предельно утрирована, но суть верна.

Есть ли хоть какие-то механизмы защиты аппарата от этой коррупционной заразы?

Конечно, есть, это расстрел с конфискацией имущества. Прокуратура, НКВД и даже целый наркомат государственного контроля, который только тем и занимался, что проводил ревизии и ходатайствовал о наказании нарушителей в соответствующих инстанциях. Но, как водится, контролирующее-карающие органы подвержены той же самой заразе, и зачастую становятся инструментом в борьбе мудачья за власть, карая честных и талантливых специалистов, которые для всякой начальствующей посредственности страшнее смерти. Так что неудивительно, что НКВД по части разложения переплюнул прочие наркоматы, которые он по идее, должен был чистить.

Во многом это объясняется ещё и специфическим национальным составом ведомства. Как помним, одним из стимулов для дерьма является реализации комплекса неполноценности. Евреи же до революции подвергались сегрегации, и потому стремление отомстить и возвыситься у обитателей черты оседлости было выражено более ярко, отчего они так стремились в ЧК и тянули туда своих. Так или иначе, следует констатировать факт: армейская верхушка сгнила, партийная верхушка сгнила, чекистская верхушка сгнила, и самоочищение номенклатуры представлялось делом невозможным.

Возможно, это и спорное утверждение, но система власти в СССР в 30-х годах держалась на сверхличностях – тех самых идеалистах, авторитет которых опирался на поддержку сознательной части населения. С одной стороны, мудачьё боялось и ненавидело вождей типа Сталина, а с другой стороны нуждалось в них, ведь именно эти вожди создавали авторитет власти, а пролезшее во власть дерьмо этим авторитетом прикрывалось. В этом, кстати, одна из причин такого явления, как культ личности. Самому Сталину имидж земного бога вряд ли был нужен, а вот среднему звену номенклатуры, чем выше авторитет восславляемого ими верховного вождя, тем больше очков они имеют оттого, что причисляют себя к сталинской гвардии.

Хотя, по правде говоря, масштабы славословия в адрес Сталина в 30-е годы были ничтожны по сравнению с объёмами пропутинской телепропаганды сегодня. Изучая подшивки «Правды» и «Известий» тех лет я удивился, что сталинское фото появлялось довольно редко, да и то лишь тогда, когда был официальный повод для этого, а уж панегириков вождю там вообще не встретил.

Сегодня же эфир просто забит образом Путина: Путин рассекает на лыжах в Австрии, Путин с собачкой Кони, Путин удит рыбу на Алтае, Путин скачет на коне в Саянах, Путин едет на «Калине» по Дальнему Востоку, Путин лично тушит лесные пожары, Путин ныряет за амфорами, Путин держит свечку в церкви, Путин утешает бабушек в Крымске, Путин демонстрирует накачанный торс в Сочи, Путин в кимоно на татами, Путин флиртует с нашистскими девками на Селигере и т.д.

Итак, номенклатура сгнила. И тогда Сталин предпринимает очень рискованный манёвр – предлагает установить в стране реальную, а не номинальную советскую власть, то есть провести тайные всеобщие выборы в советы всех уровней на альтернативной основе. Реальная власть на местах принадлежала партийным органам, а поскольку партия юридически никакими властными полномочиями не обладала, то партбоссы как бы избирались председателями советов, а, по сути, назначали сами себя на эти должности, поскольку выборы проводились на безальтернативной основе, то бишь выборами не являлись. Авторитет Сталина был столь велик, что открыто протестовать никакая партийная шваль не рискнула, и в 1936 г. была принята Конституция СССР, так и прозванная сталинской, которая предусматривала переход к реальной советской демократии.

Однако партноменклатура встала на дыбы и провела массированную атаку на вождя с целью убедить его отложить проведение свободных выборов до завершения борьбы с контрреволюционным элементом. Дело в том, что по сталинской Конституции совершенно все граждане СССР получали равные политические права, а не только выходцы из рабоче-крестьянской среды. И вот партбоссы принялись нагнетать страсти: мол, стоит только дать возможность, как затаившееся кулачьё, белые недобитки, троцкисты-вредители и прочие классово чуждые элементы ринутся в политику.

Партноменклатура требовала полномочий для репрессий этих враждебных сил, и она эти полномочия себе выбила. Разумеется, в первую очередь партийная шваль хотела под лозунгами борьбы с врагами народа устранить тех лиц, которые реально могли соперничать с ней на выборах. Так завертелся маховик большого террора с его печально известными внесудебными тройками и лимитами на высшую меру. К счастью, этот маховик быстро перемолол и тех, кто инициировал сам процесс, а заслуга Сталина в том, что он максимально использовал возможности для зачистки из высших эшелонов власти всякого рода дерьма.

Вообще, термин «сталинские репрессии» носит спекулятивный характер, потому как не Сталин их инициировал. Единодушное мнение либеральных перестроечных идеологов о том, что Сталин таким образом укреплял свою власть, физически устраняя оппонентов, легко объяснимо. Эти умырки просто по себе судят о других: они, имей такую возможность, с готовностью сожрут того, в ком видят опасность.

У Сталина же, как у вождя, никаких конкурентов не было в принципе, никто не претендовал на его место. Наоборот, находясь на партийной работе, он только то и делал, что отказывался от влиятельных постов в правительстве, которые ему стремились навязать. Он не стремился к власти, это на него окружение старалось взвалить как можно больше власти, то есть ответственности, за собой элита желала оставить только привилегии. Особенно показательно в этом плане поведение советских генералов и маршалов, которые, позорно обосравшись в июне 41-го буквально заставили Сталина, тогдашнего главу правительства, ещё и стать верховным главнокомандующим. Власть притягательна для всякого отребья только тогда, когда не сопряжена с риском, с личной ответственностью, а в критической ситуации они стремятся власть переложить на кого-нибудь другого.

Но вычистить из высоких кабинетов зажравшихся мудаков – это полдела, надо было ещё и заменить их достойными людьми. Весьма любопытно, как эта проблема была решена в НКВД. Во-первых, во главе ведомства был поставлен человек, которому чужды были комбарство, который не имел никаких связей со столичной партверхушкой, но зато проверенный в деле профессионал – Лаврентий Берия. Последний, во-первых, безжалостно зачистил скомпрометировавших себя чекистов, во-вторых, провёл радикальное сокращение штатов, отправив на пенсию или на работу в другие ведомства людей вроде бы не подлых, но профнепригодных. И, наконец, был объявлен комсомольский призыв в НКВД, когда взамен заслуженных пенсионеров или расстрелянных гавнюков в органы пришли совершенно неопытные парни.

Но… главным критерием при их отборе являлась безупречная репутация. Если в характеристиках с места учёбы, работы, места жительства, по комсомольской или партийной линии были хоть какие-то намёки на их ненадёжность, склонность к эгоизму, лени, то на работу в НКВД их никто не приглашал. Итак, вот очень важный момент, на который следует обратить внимание – команда формируется не на основе прошлых заслуг, профессиональных данных соискателей, личного знакомства и этнической принадлежности, и даже не на основе желания претендентов, а исключительно на основе их морально-психологических характеристик.

Профессионализм – дело наживное, но чтобы карать всякую сволоту, человек должен быть совершенно незамаран. Ну да, чистые руки, холодная голова и горячее сердце – это всё про молодежь бериевского призыва. Факт в том, что именно в конце 30-х годов НКВД стало действительно эффективной спецслужбой, причём не только в деле внутренней чистки. Советская контрразведка с разгромным счётом переиграла во время войны германскую разведку – и в этом большая заслуга тех самых бериевских комсомольцев, что пришли в органы за три года до начала войны. Что касается разгрома бандеровского подполья и прочих лесных братьев – так тут НКВД дал просто эталонный образец эффективного решения вопроса.

Чистка 1937-1939 гг. сыграла позитивную роль – теперь ни один начальник уже не чувствовал своей безнаказанности, неприкасаемых не стало. Страх не добавил ума номенклатуре, но, по крайней мере, предостерёг её от откровенных подлостей. К сожалению сразу после окончания большой чистки провести альтернативные выборы не позволила начавшаяся в 1939 г. мировая война, и вновь в повестку дня вопрос о демократизации был поставлен Иосифом Виссарионовичем в 1952 г. незадолго до своей смерти. Но и тогда всё закончилось ничем.

Итак, давайте попробуем перенести сталинский опыт поддержания бюрократии в форме в нынешние условия. Первое, что бы я сделал, будь Сталиным – полностью отделил власть от привилегий, привязав её к персональной ответственности. Сегодня конструкция власти такова, что чем выше начальник, тем выше уровень его защиты от ответственности: за любой провал отвечают стрелочники, а виновные получают награды. Убили спецслужбы 117 человек при штурме ТЦ на Дубровке – Патрушев получает звезду героя. Террористы захватили школу в Беслане – главным виновным назначен губернатор Северной Осетии Дзасохов. И так везде.

Я же предлагаю ввести правило, согласно которого руководитель при любых обстоятельствах несёт ответственность за провал, допущенный его непосредственным подчинённым. Грубо говоря, если заместитель начальника УВД пойман на взятке – тот получает тюремный срок, а начальник УВД понижается в звании, и так везде и во всём. А как же, внимательнее относись к подбору кадров!

Разумеется, чтобы такая система ответственности реально действовала, нужно дать руководителю любого ранга свободу в кадровой политике, чтобы он не мог отмазаться, что, дескать, аппарат достался ему от предшественника. В этом случае и ротация руководящих кадров будет происходить побойчее, ведь со сменой высшего руководителя нижестоящие начальники автоматически теряют насиженные места. Следовательно, для них появляется стимул к более усердной работе, поскольку провал каждого из них может фатальным образом отразиться на карьере всего руководящего состава.

По части привилегий, пожалуй, стоит уточнить. Их надлежит не только упразднить, а следует законодательно запретить. Никаких персональных авто под жопой у губернатора быть не должно, тем паче, с мигалкой, тем более никакого джипа сопровождения с охраной. По закону у нас все граждане равны, и чиновник не имеет больших прав на обеспечение своей безопасности больше, чем налогоплательщик, содержащий этого чиновника. Хочешь жить в безопасности – обеспечь её для всех…

Читать статью полностью…