Большинство людей живут в Европе очень скромно

Европа за три евро в день

Автор – Иштван Ковач, ссылка на оригинал

Ни в коем случае не стоит принимать материал за некую контрагитацию в противовес устремлениям проевропейски настроенных украинских граждан – в том, что евроинтеграционные настроения весьма широки и так стараются убедить социологические службы. Всё равно не образ благополучия (якобы) для этих широких масс наиважнейший фактор, а европейские ценности в виде прав, свобод и верховенства закона, в противовес коррупции и чиновничьему произволу. А благополучие как бы бонус к «ценностям», вкупе с внешней ухоженностью и приличными дорогами, да ещё высокотехнологичным производством.

Цифры, характеризующие уровень безработицы в некоторых странах Европы, особенно среди молодёжи, ещё не помеха украинским евроитеграционным настроениям – как раз молодёжь и называют главными сторонниками сближения, наверняка распространено и мнение, что в европах можно прожить и на пособие. Не всегда и не везде – кое-где на периферии ЕС и заработной платы порой едва хватает на то, чтобы свести концы с концами.

Венгрия как раз европейский сосед Украины, так что за примером далеко ходить не надо. О проявлениях неблагополучия как-то писал в начале года в статье «Однажды в Европе: гуляш как рождественский подарок», тогда же запомнились некоторые комментарии с сайтов, перепостивших статью – кто-то возмущался искусственностью и преувеличением картины об огромных очередях за бесплатными рождественскими обедами в крупных венгерских городах. На сайте «Венного обозрения» изредка какой-нибудь комментатор (в противовес общему мнению) мог назвать материал «бреднями», агиткой, поставив под сомнение и факт большого наплыва людей к местам раздачи бесплатных обедов, а кто-то, кто давеча был в венгерских деревнях, помнит их образцово-показательными, следовательно – «чтобы нам так жить».

Про «бредни» читать было особенно интересно, после того, как для статьи были взяты новостные материалы большей частью самых популярных венгерских телеканалов, оттуда же и высказывания благотворителей и политиков. Так что «драматизация ситуации» – это отчасти пересказ новостной картинки, отчасти репортажи региональных СМИ. А недавно на популярном телеканале RTL были показаны сюжеты о семьях с не самыми большими достатками. И сами репортажи (в рамках этой программы они регулярны), и описанные в них герои не представляют ныне из ряда вон выходящие явления.

Сюжет первый. Журналисты программы «Вне дома» одного из ведущих телеканалов страны RTL навестили две семьи, сначала в первый день месяца – день получки, а потом в конце месяца. Они просили рассказать, как эти семьи прожили этот месяц на свои зарплаты, и просили по возможности описать свои расходы, что когда и за сколько покупали. Журналистов интересовало то, как семьи с невысоким доходом распределяют свои скудные финансы.

Были представлены герои сюжета. Яношу Хайду 51 год, 10 лет работает охранником на почте в области Боршод и изо дня в день просыпается в пол шестого утра, чтобы добраться до поезда, отправляющегося из села Инанч, где он проживает с женой и больным сыном. Работает шесть дней в неделю.

Яношу Кардошу 50 лет. Слесарь-механик, но строго по профессии поработать толком не получалось. В данный момент он – так называемый «разнорабочий» у одного предпринимателя. Он также просыпается в пол шестого и работает до вечера – если не на постоянном рабочем месте, то у кого-то ещё, ибо готов браться за любую работу. Воспитывает с женой троих детей-школьников.

Что у них общего? В бюджете обеих семей к концу месяца остаётся почти одинаковая сумма денег, т.е. практически ничего.

Семья Хайду полтора года назад была в такой ситуации, что вынуждена была жить из расчёта 22800 форинтов в месяц на троих, потому что Янош после операции на сердце не мог работать, а жена не могла найти работу. Тогда в день тратили 393 форинта. Но уже сейчас, в октябре этого года, они могли каждый день рассчитывать на 844 форинта, потому что супруга Габи и её сын трудятся на общественных работах, а Янош выздоровел и вернулся работать охранником на почту.

В начале месяца они предполагали, что на всё про всё у них будет 26000 форинтов – столько останется за вычетом обязательных расходов. Впрочем, доходы и расходы они свои выписали, и получилась следующая картина:

• месячный доход всей семьи – 139800 форинтов
• обязательные расходы в месяц – 114500 форинтов
• остаётся – 25300 форинтов
• в день – 844 форинта (это чуть меньше 3 евро)

– Уложились? – спрашивает журналист.

– Ну... попытались уложиться. Остаётся мелочи на завтра ещё на один хлеб, – отвечает глава семьи. Показывает кошелёк: 280 форинтов, как раз одна буханка. Все свободные деньги тратятся исключительно на еду. В начале месяца список предполагаемых покупок был гораздо длиннее. В журнале, где описаны все покупки, видно, что мясо покупалось лишь до середины месяца – 600 грамм свиной лопатки, две куриные спинки, четыре мозговые кости. После 9-го числа не покупалась уже и колбаса.

– Судя по всему, вы в последний раз покупали «Парижи» (название варёной колбасы) 9-го числа, а вообще мясо – 12-го, значит, 12 закончились деньги на «излишества»? – рассматривая журнал, спрашивает репортёр.

– Да, так и есть.

С этими 280-ю форинтами супруга Габи и пошла за хлебом – высматривать что-либо ещё в магазине смысла нет. Да и людей в местном магазине «ABC» практически нет. «Парижи» или сосиски, как и молоко, будут куплены завтра, в день получки, а сегодня только хлеб. Семье осталось пережить только один этот день за счёт домашних запасов.

Супруга показывает журналистам остатки домашней провизии: начатая пачка муки, пачка макарон, в холодильнике немного жира и масла, упаковка яиц, остатки молока в пакете, в морозильнике малюсенький свёрток представляет собой мясо. Есть ещё собранные с собственного огорода овощи в погребе. Там, в погребе, замечает журналист и приготовленные к Дню поминовения усопших венки (в первые числа ноября венгры украшают могилы родных и близких). Габи говорит, что приготовлены они для тёщи, «на своих уже не хватило» – при этих словах на её глаза наворачиваются слёзы.

До декабря Габи ещё будет иметь возможность трудиться на общественных работах, а что будет потом – об этом боится и думать.

Семья Кардош из Саласенда угощает гостей-телевизионщиков кофе. Сегодня для них исключительный день – вся семья в сборе, все пятеро. Дети уже привыкли, что почти не видят отца. Каждый день, в том числе и выходные, он находится на работе. Иногда приходит домой, садится на стул и засыпает. Уже год он работает у одного предпринимателя, строит и разбирает, и вообще берётся за всё. Его супруга Ева работает в сельской конторе.

Ева получает 46000, а Янош 85000 форинтов в месяц. Вместе с пособием на троих детей – 50000 тысяч – семейная касса пополняется на 181000 форинтов. Из этого уходит

• на оплату кредита – 28000 форинтов
• электричество – 15000 форинтов
• воду – 2500 форинтов
• газовый балон – 5500 форинтов
• страхование жилья 3500 форинтов
• интернет 1500 форинтов
• канализацию 3300 форинтов
• телевизор 3500 форинтов.

Расходы в итоге, составляют 62800 форинтов. На остальные нужды остаётся 118200 форинтов. Журналист интересуется, сколько же денег осталось у семьи в конце месяца.

– Уже нисколько, мы уже одолжили.

– Не удалось уложиться?

– Нет, одолжил 4 тысячи форинтов у матери, из этого на сегодня осталось 500 форинтов, – отвечает глава семьи.

В семье и 9-летний сын, и 14- и 18-летние дочери учатся хорошо, и родители хотят, чтобы они учились и дальше, ибо, по их мнению, нет уже ни одной профессии, которая могла бы обеспечить достойную жизнь. Старшая дочь не питается в школьной столовой – невыгодно. Семья Кардоша заготовила дрова, в саду собран урожай, и деньги тратятся только на самое необходимое. О летнем отдыхе никто даже не смеет и мечтать. Трудовой договор Евы действителен до 31 декабря, а у Яноша заканчивается уже в следующем месяце. И они не имеют представления, будет ли он продлён. Видео…

Ещё один сюжет рассказывает о резких контрастах между разными местами Венгрии, находящимися на расстоянии 270 км: элитным районом Будапешта, кишащим дорогими магазинами и машинами-люкс, и сельской местностью, где закрываются по причине убыточности магазины, торгующие подержанной одеждой. Но для того, чтобы увидеть живущих на широкую ногу людей, не обязательно ездить в европы – явление можно увидеть и у нас, поэтому сконцентрируемся на «бедной» части репортажа – в некоторых районах это не столь уж редкостное явление.

Поэтому пропускаем из репортажа описание богатого выбора дорогих побрякушек торгового центра «Плаза», расположенного в Буде, и перенесёмся на пару сотен километров в Рамочахазу, в помещение закрывшегося сельского магазина, торговавшего «секонд-хенд». Бывший владелец, продававший одежду на вес по цене 1700 форинтов за килограмм, рассказывает, что торговля не шла – но не по причине брезгливости местных посетителей. «Люди не тратятся на одежду, многие не имеют работы или имеют столь мизерные зарплаты, что одежду покупают в последнюю очередь…»

Но, очевидно, эта «последняя очередь» так и не настаёт – в Рамочахазе вообще нет магазинов одежды, люди практичны и не тратят на неё денег. Но наряжаться незачем и некуда, поскольку в начале месяца – казалось бы, время выдачи зарплат – репортёры обнаружили пустым и местный трактир.

В продовольственном магазине продавец показывает, каков ассортимент продуктов в холодильной камере и что больше покупают местные жители. «Лучше всего продаётся недорогой мясной фарш, куриные спинки, покупаемые на протяжении месяца всеми без исключения, гусиные шеи, куриные лапки». Продавец показывает непроданную единственную упаковку куриного филе – оно присутствует больше для разнообразия ассортимента, для посетителей магазина это дорого, и они высматривают продукты подешевле.

Для контраста репортёры тут же показали ассортимент дорогого магазина Будапешта с огромнейшим выбором самых экзотических сортов мяса – привезённого из Ирландии, Небраски и ещё чёрт знает откуда – ценою больше ста долларов за килограмм, и продавец говорит, что берут всё и охотно. Столь же довольны и продавцы обильных фруктовых прилавков – в этом районе, где цены некоторых домов доходит до 1,5 млрд. форинтов, люди не скупятся. Но, поскольку поучительнее узнать рацион небогатых людей, а привычки людей состоятельных, думаю, отмечаются тягой к экзотике и разнообразию повсеместно, вернёмся в село.

Продавец сельского магазина показывает и скудные фруктовые и овощные прилавки: фруктов мало, поскольку нет на них и спроса, покупаются они очень редко. В этих местах, по словам продавца, это почти роскошь. Бананы по 329 форинтов, а тем более мандарины по 399 форинтов, вообще оказавшиеся невостребованными, представляют «высокую ценовую категорию» для местных жителей.

Сельский голова говорит журналистам, что в последние три-четыре года в этом селе ничего не строилось. Продаётся много недвижимости, и в первую очередь те дома, где вымирают старики, и цена таких домов невысока – от 500 тысяч (чуть больше 2000 долларов) до полутора миллиона форинтов. Поэтому голова, пользуясь случаем, через телевизионную программу обращается к потенциальным покупателям: «Мы хоть и не можем предложить работу, но дешёвую недвижимость – на любой вкус и в любом количестве».

Особая удача для местных жителей – записаться на общественные работы. В репортаже как раз показаны её кадры: люди собирают ветки деревьев после их обрезки и распихивают в бумажные пакеты – в дальнейшем их будут использовать для отопления. Многие, вопреки всем своим желаниям трудоустроиться, живут на пособия. Все опрошенные говорят, что жизнь у них трудна. Никто здесь не знает, что такое летний отдых и не понимает проблемы тех, кто не может выбрать, куда же поехать отдохнуть. «Главное – чтобы я смогла накормить мужа обедом и ужином, когда он приходит домой», – сказала одна из работающих женщин, набивая пакет.

Источник