Наводить порядок нужно не только в России, но и на всей планете

Владимир Путин: Война на два фронта…

Автор – Леонид Самохин

Ни враги В. Путина, ни, тем более, его друзья не осознают до конца масштабов, выпавших на долю нашего поколения испытаний. Вызов истории – гораздо больше и массивнее, чем может показаться друзьям и врагам путинизма. Потому что, когда всё начиналось – всё казалось куда проще и однозначнее…

Разруха экономики началась не в 1991 году, когда к власти прорвался Ельцин. Она началась раньше, приняв в 90-е обвальный и катастрофический характер. И началась она не только в России (тогда – СССР), а, строго говоря, по всему миру. Мы можем много говорить о советских и постсоветских экономических проблемах, но нужно при этом учитывать, что на их особую специфику наложился непрерывный оползень уровня жизни во всём мире, аж с 1973 года!

Несмотря на все ухищрения, реальные доходы и реальная покупательная способность американцев, европейцев с 1973 года не растут, и даже весьма заметно снижаются. Повсеместно две зарплаты стали тем, чем в 1973 году была одна зарплата, и семьи с одним кормильцем-отцом массовым порядком выбросили мам на рынок труда, социально осиротив детей. Только таким образом удалось поддерживать привычный (ранее – при одном кормильце) уровень жизни, но и то ненадолго… И США, и Европа переполнены собственными проблемами. Лечить наши проблемы, уподобляясь их практике, – всё равно, что выдавливать алкоголизм наркотой. То есть, выдавить конечно можно, сделав алкашей торчками, но нужно ли?

Путинизм изначально столкнулся с двумя фронтами для России. Первый, очевидный – постсоветская ельцинская разруха, вопиющая нищета населения. Второй фронт – гораздо более неявный и сложный – необходимость формировать новую экономику – не только для пост-советии, но и для всего мира. Потому что наши учителя с Запада сами впали в маразм, и сами имеют только один шанс на выживание – «если у Путина что-нибудь получится»…

Западную школу рыночной экономики расширенного потребления мы прошли экстерном. Путин оказался талантливым учеником, и уже к 2013 году из полной послереволюционной разрухи вытащил РФ на позиции наиболее развитых и высокооплачиваемых стран мира.

Справка

По данным Федеральной службы государственной статистики (на апрель 2013 г.) средняя зарплата по России достигла 30 000 рублей. «Всемирный банк (ВБ) присвоил России статус государства с высоким уровнем доходов, передаёт телеканал РБК-ТВ. В сообщении отмечается, что последние 10 лет он был просто выше среднего. По итогам ежегодного мониторинга организации национальный доход на душу населения в год в России поднялся до 12,7 тыс. долл.» Этот показатель вплотную подошёл к советскому реальному уровню потребления образца 1980-88 годов. Более того: где-то и в чём-то этот показатель даже перешагнул (именно в реальных величинах) весьма солидный советский показатель подушевого потребления!

Другое дело, что этот факт был скромно отмечен на задних страницах проправительственных изданий. И тут не только скромность режима – нечто большее. Стеснительность в широком тиражировании такого, прямо скажем, сенсационного достижения заключается в том, что сам по себе он не удовлетворил ни Путина, ни его сограждан, нас с вами. Почему? Почему, когда мы реально догнали США, о чём давно мечтали (не только ростом потребления у нас, но и в результате постоянного снижения потребления у них в 1973-2013 гг.), мы не испытали ни счастья, ни восторга?

Потому что и у Путина, и у народа крепнет осознание очевидности: подсунутая нам модель «спасения» на самом деле вытесняет проблемы не решением, а созданием ещё более страшных проблем. Ну, как мы уже говорили, снижению числа алкоголиков стоило бы радоваться, если бы это снижение не достигалось за счёт роста числа наркоманов. Оттого, что люди сменили одну «дурь» на другую, никакой радости не вытекает.

В. Путин во многих странах признан политиком десятилетия, потому что он совершил почти невозможное: если с 1973 года весь мир только и делал, что падал в потребительском измерении, то Путин, вопреки всеобщей тенденции (которую не могли переломить ни США, ни Европа, ни СССР, ни постсоветские политики на руинах СССР), добился роста потребления.

Да, он стартовал с нижайших ельцинских позиций, и в этой победе много именно от низкого старта. Да, путинский рост потребления не сочетался (как в Китае) с параллельным ростом производства. Но будем справедливы: на Западе с 1973 года нет ни роста потребления, ни роста производства, поэтому Путин, если не с китайской, то, по крайней мере, с американо-европейской точки зрения очень эффективный для потребительского общества лидер.

Но и сам Путин, и, тем более, общество в РФ отчётливо понимают, что решённая задача узка и не самоценна. Находясь у власти 13 лет, Путин метался в поисках рыбы для тех, кто орал вокруг: «Рыбы! Рыбы!». О производстве удочек для окружающих не думали ни сами окружающие, ни Путин. Задача была сформулирована достаточно недвусмысленно: нарастить потребление. Как и за счёт чего – никого в «нулевых» не волновало. А на материалах мирового опыта казалось просто невыполнимой миссией.

Учитывая жалкое положение 14 республик бывшего СССР вокруг РФ, миссия действительно была крайне сложной. Путин в этом смысле уникален: он поистине гений благотворительности. Начав меценатскую деятельность, видимо, для политической рекламы, он постепенно всерьёз увлёкся меценатством, и обнаружил массу новых методов благотворительных выплат населению, порой совершенно уникальных для мирового опыта.

В триумфе путинской благотворительности скрывается и её крах: дело в том, что всё более широкая благотворительность велась в среде всё более экономически ненужной, всё более неконкурентоспособной, всё более косной и теряющей образовательно-трудовые навыки. Путин задействовал всё: и имперскую ренту – те колоссальные деньги, которые всегда притекают к бывшей метрополии за счёт бывших колониальных окраин. И корпоративизм – повесив социалку на олигархический капитал. И природную ренту – поделившись с деградирующим населением частью денег от нефти и газа, других природных сокровищ. И прямые выплаты из госбюджета гражданам (например, материнский капитал). И национальные проекты – специальные концентрированные потребительские примочки… И вообще – самый разный инструментарий.

Этот инструментарий плох одним: он многое даёт обжорам, но почти ничего тем, кто обладает конструктивно-проектным мышлением. Поэтому, видимо, чем выше поднимался рейтинг потребительских успехов при Путине, тем больше Путин начинал «стеснятся» об этом говорить. И тут самое главное для нас то, что «догнать Запад» больше не является главной целью путинизма.

Во-первых, догнал, а хорош Запад или плох – судите уже сами, там не осталось ничего такого, чего не было бы уже и у нас в России. Во-вторых, догнать этих умирающих от внутренних болезней доходяг, типа США и Европы – вовсе не есть «мечта поэта». Конечно, системный кризис американской модели случился несколько позже, чем советской. Однако протекает он не менее тяжело. США сегодня корчит и пучит ничуть не слабее, чем СССР в 1991 году… Поэтому, что можно было эффективного взять у Запада, путинизм уже взял, а больше брать нечего: остались только уродства и патологии, очевидные даже неспециалисту.

Поэтому именно в 2013 году перед путинизмом встала более сложная и глобальная задача, сильно отличающаяся от борьбы с ельцинской разрухой: дать Человечеству образец устойчивого развития, которого у Человечества сегодня нигде нет, и в котором у всего Человечества острая нужда.

Конечно, я не во всём согласен с В. Путиным, и не все его действия одобряю. Но в целом он действует так, как и я считаю нужным: комбинируя нечто планетарно-новое из лучшего в наследии православной империи, Советского Союза и умирающего Запада. Речь идёт о возрождении старой идеи конвергенции социализма и капитализма, которую в ХХ веке исповедовали лучшие умы человечества, но при этом с необходимой добавкой: конвергировать нужно не только капитализм с социализмом, но и с обширным наследием традиционного общества, без компоненты которого всякое социальное проектирование приобретает вид отчётливо психопатический.

У планеты, на самом деле, нет иного пути, нежели взять многовековой опыт традиции, религии, народности, обрядности, соединить его с идеалами разумного управления экономикой (планирование) и социальной справедливости, дополнив все полученное идеями личной заинтересованности и материального стимулирования работников. Но, кроме путинизма, в мире сейчас нет политической силы, которая понимала бы это (я не беру в расчёт Китай, который очень мало знаю). Да и путинизм осознаёт это довольно смутно, двигаясь среди всяких дерипасок наощупь…

А время не ждёт. Пока Россия поднималась в потребительских отношениях с низшего ельцинского порога – оползень уровня жизни на Западе принял стремительный, обвальный характер. Россия потому и догнала Запад так быстро, что он падал ей, поднимавшейся, навстречу.

Особая папка

Если ещё в «перестройку», ещё даже для самых наивных в 1996 году нас мог окрылять «западный образ жизни» (имевший тогда много привлекательных сторон), то сегодня, в 2013 году, только умалишённый может вдохновляться образом Запада. На наших глазах в США и Европе возникла и окрепла диктатура гомо-фашизма, терроризирующая нормальных людей, диктатура содомитов и извращенцев на фоне стремительно падающего уровня жизни. Ни для кого из нормальных людей она уже не может быть образцом. Чему подражать-то?

Той гомономике, которая на Западе сменила придуманную Аристотелем науку о домоустройстве, экономику? Гомономика, как следует из её названия, есть продукт осмысленных и неосмысленных поползновений в эконом-теории со стороны содомитов. Всё современное экономическое устройство Запада сегодня вытекает из особенностей половых отношений в гомосексуализме.

Ведь содомия, в широком смысле, – это половой акт, не преследующий целей деторождения даже в отдалённой перспективе. Это не только пидорский, но и вообще всякий самодостаточный, вне и помимо деторождения, половой акт. В этом качестве он не имеет ни смысла, ни цели, ни будущего. Точно так же гомономика у гомофильствующих либералов лишена смысла, цели, будущего. Это отказ от всякой грядущей перспективы, «жизнь на всю катушку» извращённой фантазии наслаждений без служения и продолжения.

Старинная, аристотелева экономика и даже осуждённая им хрематистика исходили из реалий Рода, Родов – в которых каждый индивид никакой самоценности не представляет. Он принимает эстафету предков и передаёт её потомкам. Он – передаточное звено, а вовсе не царь вселенной… Где было деторождение – там было и детообеспечение, главное содержание нормальной экономики. Детей стремились поднять и обеспечить, причём чаще всего – без ответной награды, из чистой любви. Поэтому та, прежняя экономика была проектной – она осуществлялась не ради самоподдержания, а ради какого-либо проекта. Экономика не сама по себе ездила по мозгам современников, а куда-то их везла, доставляла. Она была транспортным средством по дороге в будущее. Но будущее есть только у тех, у кого много здоровых и полноценных детей.

У пидоров нет будущего. Единственное, что явные и латентные пидоры могли привнести в экономическую мысль – так это идею о полной самодостаточности текущего момента. Отсюда, под влиянием психологии гомосятины, пошли разговоры о том, что экономика – сама для себя, она никуда не должна вести и приводить, она не должна иметь сверхцели, она работает на самообслуживание…

У человека произошла девальвация «дела, которому служишь». Дело, которое прежде было дороже всех зарплат и премий, стало вдруг совсем не важно, единственной целью стало найти оплату труда побольше. Если лучшие люди человечества всегда творили (и были уважаемы) не ради награды, а ради служения своему делу (без этой их жертвенности человечество не выбралось бы из пещер), то в гомономике современного Запада, что ты делаешь – вообще неважно и никого не интересует. Интересно – сколько платят, и только. Гомономист может пребывать в абсолютной уверенности, что футбол лучше, важнее и перспективнее микробиологии только на том основании, что футболистам платят больше, чем микробиологам.

Оттесняя в небытие понятия служения и долга, выпячивая на первый план, а затем и вовсе абсолютизировав оплату, гомономика стала удивительно всеядна в моральном отношении, крайне нравственно неряшлива. Провозгласив эгоизм главным двигателем экономики, гомономисты сделали мародёрство главным её промыслом. Гомономика отражает взгляды и вкусы именно пидорства. Ведь выпадение индивида из рода, из осознания своей связи с предками и потомками – есть психопатия. А отключение деторождения – это в полном смысле слова выход из времени в мутный угар то ли бесконечного оргазма, то ли наркотического транса для личности.

У кого детей нет – тот и не думает об обеспеченности будущих поколений. Тот психологически вырвал себя из ленты истории и поместил в некую замкнутую вакуоль. И это – главная причина перерождения производительного технократического капитализма на Западе в спекулятивный лохотрон. Неспроста этот экономический процесс совпал с вырождением западной семейственности в содомию современного Запада. Над либерализмом плотной гравитационной массой висит психология содомитов, без которой, вне которой либерализм не может быть понят и тем более принят.

Та простая мысль, что нужно не только обожраться сегодня, но и избежать катастроф завтра, чужда содомитскому уму. Ведь у него особый склад, у него будущего нет в понятиях. Его принцип в потреблении – «Сегодня, сегодня, сегодня – и никогда завтра». Если мы сохраним модель догоняющего развития, модель копирования Запада, то мы с неизбежностью скопируем и это вырожденчество.

Верхушка путинской иерархии осознаёт это значительно острее, чем её массив, потому что имеет больше информации и аналитических обозрений. Если цель сделать из РФ «обычную европейскую страну» была, то она уже достигнута. И она никого не удовлетворяет. Ни власть, ни народ, ни сам Запад, который с надеждой смотрит на Россию, ожидая, как и раньше, от неё прорыва из планетарного тупика.

Второй фронт Владимира Путина – это отчаянный поиск путей выхода из категорически не пригодной для будущего развития гомономики. Той, которую содомиты навязали Западу, и навязываемой всем его эпигонам. При этом, конечно, и борьбу с нищетой, борьбу за рост потребления в РФ никто с власти не снимает. Однако Россия ищет пути, которые позволили бы бороться с нищетой иным, не гомономическим инструментарием, который черпает ресурсы в вымирании наций и в прожирании всякого будущего. Если Россия найдёт такие пути – она снова окажется «впереди планеты всей»…

Чего Путину, себе и вам желаю…

Источник