Индустрия холокоста и антисемитизм

Норман Финкельштейн

Индустрия холокоста порождает антисемитизм

(впервые опубликованo в «Зюддейче Цайтунг»)

Центральный тезис моей новой книги заключается в том, что Холокост фактически стал индустрией. Действуя в согласии с правительством США, еврейские элиты эксплуатируют чудо-вищные страдания миллионов евреев, уничтоженных во Второй мировой войне и тех немногих, кто выжил, в целях наживы и власти. Своей безжалостной эксплуатацией страданий еврейского народа индустрия Холокоста способствует разжиганию антисемитизма и помогает отрицанию хо-локоста.

Книга состоит из трёх глав. В первой исследуется происхождение индустрии Холокоста. В послевоенные годы лидеры американских евреев замалчивали Холокост, стремясь ублажить правительство США, которое искало союзника в лице едва денацифицированной Германии. После войны 1967 года Израиль стал ключевым союзником США. Элиты американского еврейства, ко-торые до этого относились к Израилю довольно прохладно (опасаясь обвинений в «двойной ло-яльности»), раскрыли свои объятия еврейскому государству. Ведь теперь евреи стояли на перед-нем фронте защиты американских интересов против арабских орд. Соответственно, поддержка Израиля облегчала ассимиляцию евреев в США.

Представляя себя естественным посредником между правительством США и его «стра-тегическим союзником» на Ближнем Востоке, еврейские элиты также могли получить доступ к центрам власти в США. Чтобы защитить себя от критики, эти элиты «вспомнили» устроенный на-цистами Холокост. Получив определённую идеологическую обработку, последний оказался мощ-ным оружием.

Во второй главе я подвергаю критике центральные догмы идеологии Холокоста. А имен-но, 1) что Холокост представляет собой совершенно уникальное явление и 2) что он явился пре-дельным выражением вечной и иррациональной ненависти гоев к евреям.

Главный пропагандист доктрины «уникальности» — Эли Визель. Для Визеля Холокост «ведёт во тьму», «отрицает все объяснения», «его невозможно ни понять, ни описать» и т.п. Такой подход только затемняет дело, а не проясняет его. Но доктрина «уникальности», несмотря на свою интеллектуальную ограниченность и нравственную ущербность (страдания жертв-неевреев «не идут ни в какое сравнение»), сохраняет своё влияние благодаря политической полезности.

Уникальное страдание требует уникальных привилегий.

Как гласит ещё одна догма Холокоста о «вечной ненависти гоев», уничтожение евреев во время Второй мировой войны соответствовало желанию всех гоев, будь то активных участников или пассивных соучастников.

Усилия Даниеля Гольдхагена найти историческое доказательство этой догме в его книге «Добровольные палачи Гитлера» в научном смысле оказались несостоятельны. Но, как и доктрина «уникальности», эта догма доказала свою политическую полезность. Например, американская пи-сательница Цинтия Озик, не раздумывая опровергает критиков Израиля готовым ответом: «Мир хочет уничтожить евреев... мир всегда желал их уничтожения».

В действительности этот догмат имеет своей целью оправдать вседозволенность: если гои предрасположены к уничтожению евреев, то евреи имеют полное право защищать себя любы-ми средствами. Осуждая так называемый «урок Холокоста», якобы свидетельствующий о вечной ненависти гоев, уважаемый израильский учёный Боас Эврон замечает, что в этом случае мы имеем дело с «сознательным распространением паранойи... Это умонастроение... заранее оправдывает бесчеловечное обращение с неевреями, потому, что господствующая мифология утверждает, что “все народы сотрудничали с нацистами в уничтожении евреев”, и поэтому евреям всё дозволено в их отношениях с другими народами».

Идеология Холокоста губительно сказывается на науке. Возьмём, например, книгу Гун-тера Леви «Преследования цыган нацистами». Она была опубликована издательством Оксфорд-ского университета и получила похвалу от историка Холокоста Сола Фридлендера за «великое со-страдание». Так вот, главный тезис этой книги состоит в том, что цыгане пострадали не так, как евреи. Более того, они даже не испытали геноцида во время Второй мировой войны.

Леви рассуждает следующим образом. Цыгане безжалостно уничтожались зондеркоман-дами, как и евреи. Но только потому, что их подозревали в шпионаже. Как и евреев, цыган депор-тировали в Освенцим, но только для того, чтобы «избавиться, но не уничтожить их». Как и евреев, цыган душили в газовых камерах Челмно, но только потому, что они были заражены тифом. Большинство из оставшихся цыган были стерилизованы, как и евреи, но только для того, «чтобы предотвратить порчу «германской крови».

Нетрудно представить себе, какой была бы реакция публики и учёных кругов, если цы-ган в книге Леви заменить на евреев.

В последней главе моей книги расследуется вопрос о материальной компенсации. Я ут-верждаю, что индустрия Холокоста виновна в «двойном грабеже»: незаконном использовании де-нег, полученных от европейских правительств, а также средств от действительных жертв нацист-ских преследований. Даже официальная история Еврейской конференции по искам признаёт, что эта организация использовала не по назначению выплаты немецкого правительства жертвам Хо-локоста.

Во время недавних переговоров по рабскому труду, Конференция представила невообра-зимо раздутые цифры о числе ещё живущих евреев — жертв рабского труда. Преувеличивая число выживших, Конференция уменьшает число погибших евреев и тем самым ведёт к радикальной ре-визии нашего понимания нацистского Холокоста. И действительно, цифры, которые использует Конференция, скандально близки к аргументам ревизионистов Холокоста.

— Если каждый, кто выдаёт себя за жертву Холокоста, действительно является таковым, — восклицала моя мать (бывшая узница концлагеря), — то кого же тогда убил Гитлер?

Почти все обвинения, которые индустрия Холокоста выдвинула против швейцарских банков, были либо фальшивыми, либо чудовищно лицемерными. В докладе Комитета Волькера опровергается обвинение щвейцарских банков в систематическом недопущении жертв Холокоста или их наследников к их счетам, как и обвинение в систематическом уничтожении банковских книг в целях их сокрытия.

Наиболее важным достижением моей книги было установление того факта, что, наряду со Швейцарией, США служили основным местом, куда переводились средства евреев до начала и во время Второй мировой войны. Возникает естественный вопрос: что случилось с невостребо-ванными счетами периода Холокоста в американских банках?

Во время слушаний по швейцарским банкам в Конгрессе, один эксперт, Сеймор Рубин из Американского университета, был вызван в качестве свидетеля. Рубин сделал вывод, что положе-ние дел со счетами жертв Холокоста в американских банках хуже, чем в швейцарских: «Соеди-нённые Штаты сделали очень мало, чтобы найти наследников невостребованных счетов в США и признали таких счетов только на полмиллиона долларов по сравнению с 32 миллионами, признан-ными швейцарскими банками ещё до начала работы Комитета Волькера».

Нью-Йорк Таймс посвятила целую страницу зверской, полной личных оскорблений ре-цензии на мою книгу. Но эта газета даже не упомянула о моём скандальном разоблачении швей-царской афёры. Индустрия Холокоста потребовала окончательного соглашения со швейцарскими банкирами ещё до того, как Комитет Волькера закончил свою работу, под предлогом того, что «живущие в нужде жертвы Холокоста умирают каждый день». Но, как только в августе 1998 года швейцарцы согласились выплатить 1,25 миллиарда долларов, от этой спешки не осталось и следа. С тех пор прошло два года, но ни одного цента швейцарских денег не попало в руки действитель-ных истцов.

Индустрия Холокоста умалила моральное значение мученичества еврейского народа. Уже только поэтому эта индустрия заслуживает общественного осуждения.

Многие благонамеренные немцы беспокоятся, что моя книга может способствовать воз-буждению антисемитизма. Я уважаю и полностью разделяю эту тревогу. Отрицать подобную опасность было бы неискренне с моей стороны. Но любой моральный акт всегда влечёт за собой и нежелательные, непреднамеренные последствия. Решение действовать или воздержаться от дейст-вия должно основываться на рассуждении и доброй воле.

Основным фактором в росте антисемитизма является безжалостная и бездумная тактика индустрии Холокоста. Во время переговоров по рабскому труду, я в частном порядке встретился с одним из членов немецкой делегации, человеком безупречной моральной репутации. В течение нескольких часов он защищал Конференцию по искам с таким же жаром, с каким я осуждал её. Но уже направляясь ко входу, он обернулся и сказал: «Буду откровенен с вами. С нашей стороны мы все чувствуем, как будто нас шантажируют».

Подозреваю, что многие порядочные немцы чувствуют то же самое, и вполне обосно-ванно. Можно предположить, что многие честные швейцарцы испытывают то же чувство. И не-трудно догадаться, что думают в Восточной Европе о притязаниях индустрии Холокоста на собст-венность убитых евреев, на её требования ускорить выселение людей с недвижимости, которую она считает своей.

Между прочим, в то время, как еврейские организации США потребовали мирового бой-кота нового правительства Австрии, Стюарт Эйзенштат, заместитель министра финансов США и главный дипломат индустрии Холокоста, вступил в переговоры по возмещению с этим самым ав-стрийским правительством и затем воздал ему похвалы за «пример лидерства для всей Европы в том, как можно примириться со своим прошлым и залечить раны даже много десятилетий спустя».

Цель моей книги — способствовать открытой и давно необходимой дискуссии по инду-стрии Холокоста. Если эту проблему продолжать прятать под покровом «политической коррект-ности», рана будет только загнивать. Те, кто наживается на Холокосте, должны быть названы и осуждены.

Наконец, я убеждён, что нацистский Холокост необходимо изучать. Но это невозможно, пока существует индустрия Холокоста. Историческое исследование предполагает сравнительный метод. И разве можно извлечь какой-либо моральный урок, если следовать догме, которая сводит нацистский Холокост к манихейской борьбе между гоями и евреями?

Догматизм идеологии Холокоста делает невозможным понять индивидуальное и истори-ческое измерения нацизма. В своей книге я стараюсь выразить то, что я получил от своих родите-лей. Их главный урок: мы всегда должны сравнивать. Придумать моральные различия между «нашим» страданием и «их» — это насмешка над моралью. «Не сравнивай» — это мантра шанта-жистов от морали.

* * *

Норман Финкельштейн (р. 1953) преподаёт в Городском университете Нью-Йорка. Часто публикуется в London Review of Books. Автор книг «Образ и реальность израильско-палестинского конфликта» и «Нация на суде» (вместе с Руфь Бирн). Его отец и мать прошли через Варшавское гетто и Освенцим.

Сайт Нормана Финкельштейна: http://www.normanfinkelstein.com/

Источник – «Советник» – путеводитель по хорошим книгам.