Банки прилежно обслуживают наркомафию

О связях между банками и наркоденьгами

Интервью бывшего заместителя Генерального секретаря ООН, исполнительного директора Управления по наркотикам и преступности Антонио Косты

Согласно общепризнанным оценкам, в том числе экспертов ООН, – наркоденьги в мире ежегодно составляют рынок объёмом более 500 миллиардов долларов, а негативные последствия для реальной экономики в 2-3 раза превышают эту сумму, объём ежегодного ущерба мировой экономике составляет 2 триллиона долларов, что равно ВВП таких стран, как Франция или Великобритания.

Например, в разгар финансового кризиса 2008-2009 годов в крупнейшие банки мира для устранения критического дефицита ликвидности было вброшено около 352 миллиардов наркодолларов, которые затем были использованы в межбанковских операциях. Как показывают расследования по отмыванию преступных доходов, крупнейшие банки критически зависят от «грязных», но ликвидных денег от продажи наркотиков.

Председатель Государственного антинаркотического комитета, директор ФСКН России Виктор Иванов в своих выступлениях в Международном центре стратегических исследований в Вашингтоне в ноябре 2011 г. и на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2012 г. отмечал, что ключевым направлением ликвидации глобального наркопроизводства, в том числе в Афганистане, может стать переформатирование существующей экономики – переход к экономике, исключающей криминальные деньги и гарантирующей воспроизводство чистых ликвидных активов, то есть экономике развития, когда в основе принимаемых решений лежат проекты развития и целевые долгосрочные кредиты.

Этой теме посвящено интервью бывшего заместителя Генерального секретаря ООН, исполнительного директора Управления по наркотикам и преступности Антонио Косты, которое он дал изданию EIR.

Вопрос: Доктор Коста, в 2007-2008 годах трансатлантическая банковская система существенно укрепилась, в то время как межбанковские рынки прекратили функционирование во время финансового кризиса. Вы констатировали, что в это же самое время денежные средства от продажи наркотиков поступили в финансовую систему для того, чтобы заполнить образовавшийся дефицит. Не могли бы Вы остановиться на этом моменте и рассказать нам о связях между банками и наркоденьгами?

Ответ: Я вынужден вернуться к самому началу вопроса для того, чтобы постараться очистить банковскую систему от проникновения мафии. Поэтому мы возвратимся в прошлый век. Отношения между банковской системой и мафией зародились в 60-70-е годы прошлого столетия. В то время мафиозные группировки держали на руках большую наличность, правда не такую большую, как сейчас, ввиду того, что международная преступность не достигала таких масштабов, как сейчас. Это в основном относится к итальянской, североамериканской и ряду других преступных группировок, в которые был вовлечён узкий круг криминальных элементов.

Затем наряду с прогрессирующим открытием границ, расширением связей и бизнеса в конце 70-х – начале 80-х организованная преступность, которая также пустила корни за пределами Италии, начала использовать банковскую систему для перевода счетов и перемещения денежных средств по всему миру.

Именно в начале 80-х я работал в Париже в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), где мы стали отмечать значительное количество случаев прокручивания мафиозных счетов через банковскую систему. И тогда мы начали действовать. В результате в 1984 году появился важный документ, который я лично огласил в ходе проведения встречи G-7 (Париж, 14 июля). Тогда участники саммита утвердили создание первого и единственного института по борьбе с отмыванием денежных средств – Financial Action Task Force (FATF– группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег).

Обладающая особыми полномочиями, FATF приступила к активным действиям. Возможно, ваши читатели знакомы с этим вопросом. Эти особые полномочия начали потихоньку, медленно и с нарастанием, приводить, по крайней мере, в крупных финансовых институтах по двум сторонам Атлантики, к определённым положительным результатам. Как результат, отмывание криминальных денег через банковскую систему существенно сократилось.

Несколько лет спустя (2002-2003 гг.) подошла первая волна кризиса и банковская система, которая в результате глобализации неимоверно разрослась, вновь подверглась проникновению криминальных элементов. Контроль за отмыванием денежных средств, который эффективно осуществлялся в Европе и Северной Америке в 90-е годы, был значительно ослаблен из-за юрисдикции многих оффшорных зон, которая была более слаборазвитой. Это положило начало новому циклу проникновения криминальных денег.

Финансовый кризис 2008 года поразил весь трансатлантический банковский сектор. Неликвидность в сочетании с банковским кризисом, нежеланием банков ссуживать деньги друг другу и так далее, предоставила прекрасный случай преступным структурам, которые получили огромную финансовую власть за счёт денег, которые не могли быть отмыты через банковскую систему в более ранние годы. В 2008-2011 годах потребность в наличных деньгах банковского сектора и ликвидность организованной преступности предоставили экстраординарную возможность для проникновения организованной преступности в банковский сектор.

У нас имеется много исторических примеров. Банк Ваковия в Нью-Йорке – один из самых показательных. Согласно американскому Министерству юстиции, Ваковия пропустила через себя $480 миллионов в течение трёх лет. Это был самый драматический случай, хотя подобное имело место, пусть не с точки зрения объёмов средств, и в других известных финансовых учреждениях и в Европе, и в Северной Америке.

Трагедия Ваковии состоит в том, что те, кто был ответственен за рециркуляцию мексиканских доходов от торговли наркотиками, были отпущены без какого бы то ни было возмездия. Если не предавать огласке такие виды преступного деяния, а это именно свидетельство такого факта, то можно с уверенностью утверждать, что главный инструмент для борьбы с незаконным оборотом наркотиков, каковым является борьба с доходами от их реализации, потерян.

Банки искали наличные деньги

Вопрос: В продолжение этого вопроса: финансовый ли кризис предоставил возможность преступным структурам для вложения своих денег или банки использовали его для денежных эмиссий? Что из чего вытекает?

Ответ: Проникновение в финансовый сектор преступных денег получило такое широкое распространение, что было бы правильнее сказать, что не мафия пыталась проникнуть в банковскую систему, а банковский сектор активно искал капитал, включая преступные деньги, не только в виде депозитов, но и путём приобретения акций, а в некоторых случаях – и присутствия в советах директоров.

Вопрос: Вы говорили о банке Ваковия, расположенном в Нью-Йорке. А где проходят основные встречи на международном уровне? Существуют ли определённые места встреч, определённые структуры, определённые типы учреждений?

Ответ: В УНП ООН – моей бывшей работе – наша ответственность и моя собственная роль никогда не были направлены на предъявление кому-либо обвинений или формирование указаний отдельным учреждениям или финансовым институтам. Наша роль всегда была направлена на формирование общественного мнения или мнения правительств относительно определённой проблемы и тем самым оказывала определённую помощь в решении тех или иных вопросов. Ввиду того, что я не намерен сосредотачивать своё внимание на отдельных учреждениях и никогда этого не делал по роду своей деятельности, давайте оставим банк Ваковия в покое.

Без сомнения FATF уже разработан ряд рекомендаций, предполагающих определённую степень защиты от подобных случаев. Но эти рекомендации работают там, где к ним относятся серьёзно и претворяют в жизнь. Существует слабая юрисдикция, есть оффшорные центры – как правило, люди говорят о тихоокеанском бассейне, но они есть также и в Африке, и в Латинской Америке и т.д. – где уже давно прижился ключевой принцип «знай своего клиента» и не принимай денег от людей, которых не знаешь. И если этот принцип не соблюдается, то, как только деньги войдут в финансовое учреждение незаконным путём – время от времени в очень большом количестве – они могут быть переданы очень быстро и бесконтрольно в любую точку мира. Случай с Ваковией показал очень ясно, что люди не обязательно шли в филиал банка где-нибудь в Нью-Йорке с полными портфелями наличных денег. Нет, депозит был сделан в Мексике или в некоторых центральноамериканских странах, а затем пошёл по своему пути к банку Ваковия в США.

Вопрос: Достигнуты ли новые правила и соглашения по странам, занесённым в «чёрный список» после финансового кризиса? Были ли предприняты попытки остановить эти нарушения, и изменилось ли что-либо?

Ответ: Пожалуй, нет. Страны очень настойчиво борются с любой попыткой, которая может привести к снижению их рейтинга. Ослабление FATF – почти эквивалент ослабления кредитной системы. К сожалению, я имел дело с очень большим количеством западноафриканских стран, через которые проходило много наркотиков, прибывающих из Колумбии, Венесуэлы и Бразилии, предназначенных для Европы. То, что мы также видели, и это не удивительно, во многих из этих западноафриканских стран отмечается быстрый рост банковского сектора, который не подкреплён размерами своих экономических систем и не соответствует реалиям сложности экономического развития там.

Вопрос: Давайте вернёмся к Соединённым Штатам и европейским странам. На своём веб-сайте Вы написали работу под названием «Экономика преступления», где сказали об «армии беловоротничковых преступников – юристах, бухгалтерах, агентах по продаже недвижимости и банкирах, тех, кто покрывает торговцев наркотиками и отмывает их доходы». То есть Вы говорите, что криминальная структура находится также в банках и организациях в странах Запада. Подготовлены ли правительства и правительственные учреждения к противодействию этим явлениям? Что необходимо для того, чтобы их действия были эффективными? Это вопрос намерений или отсутствия надлежащих инструментов?

Ответ: Я сказал бы, вероятно, обоих. Между надлежащей, хорошо организованной банковской системой с одной стороны, мафией и преступными организациями – с другой, между этими двумя инстанциями есть армия банкиров, финансовых советников, агентов по продаже недвижимости, нотариусов, адвокатов, и т.д., которая является в значительной степени частью проблемы.

Я наблюдал очень мало усилий и попыток нанести им поражение. Наши страны, наши общества, наши правительства должны быть в состоянии ликвидировать связь между настоящими преступниками и банкирами. В финансовых учреждениях есть люди, которые не вовлечены в отмывание денег, но работа которых необходима для того, чтобы сделать преступные деньги легальными.

Роль акта Гласс-Стигала

Вопрос: Наше издание (EIR) стало известным в связи с выдвинутым предложением о реорганизации финансовой системы, основанной на акте Гласс-Стигала от 1933 года, то есть, разделение между коммерческими банками, обычными банковскими функциями и инвестиционными банками, которые осуществляют все операции, имеющие отношение к финансовым рынкам и спекулятивным функциям. Поддерживаете ли Вы данный подход и считаете ли Вы, что это могло бы сыграть роль сдерживания связей между транснациональными преступными структурами и финансовые структурами?

Ответ: Я не уверен, что это сыграло бы роль в борьбе с проникновением преступных денег в банковские системы, хотя я выступаю «за» по другим причинам, которые более связаны с попыткой избежать подобного кризиса, который мы уже испытали. Я определённо выступаю «за» тип законодательства на основе акта Гласс-Стигала не только для Америки, но и для всего мира. Фактически, я уже «за». Я также выступаю «за» некоторые европейские формулировки – я думаю, что французы и немцы были правы относительно установления некоторых «тормозов» на финансовых операциях через налогообложение или другие механизмы.

Банковская система играет фундаментальную роль в поддержке реальной экономики, но когда это становится самоцелью, у меня возникают некоторые сомнения. Нет никакой проблемы, когда кто-то делает деньги путём чисто финансовых операций, но если они становятся дестабилизирующим фактором по отношению к системе в целом, я полагаю, что это – извращённый тип развития. Как следствие, в завершении этого вопроса, не только акт Гласс-Стигала как вид разделения между коммерческой и финансовой деятельностью, но я сильно поддерживаю также замораживание финансовых операций для придания им части стабильности системы и не дестабилизирующей силы.

Вопрос: Другой подход к вопросу использования денег от торговли наркотиками в финансовой системе – подход легализации. Вы недавно участвовали в чрезвычайно разрекламированном обсуждении этого посыла с другими персонами – бывшим губернатором штата Нью-Йорк Элиотом Спитцером, генералом в отставке Барри Маккэффри – бывшим начальником отдела по борьбе с наркотиками в США; с оппонирующей стороны – основателем кампании Вирген (Атлантик Эйрвейз) Ричардом Брэнсоном, который недавно запустил кампанию по легализации наркодоходов. Каково Ваше мнение об этой кампании, особенно с точки зрения предложений о её разветвлении на финансовые системы?

Ответ: Самым неудачным является то, что вопрос злоупотребления наркотиками запущен в дебаты о реформе финансового сектора. Злоупотребление наркотиками – драматическая проблема во всём мире: наркотики убивают полмиллиона человек в год. Наркомания – состояние здоровья. И поэтому, что-либо сделанное для уменьшения проблем со здоровьем, вызванных склонностью к употреблению наркотиков – хорошо, но это должно быть сделано на основе медицинского подхода к оценке наркотиков.

Посмотрите на североамериканскую границу между Мексикой и Соединёнными Штатами: своего рода реальная война произошла там, которая привела к 50 000 жертв. Это – извращённый пример того, как нехватка контроля над наркотиками влияет на ситуацию и приводит к тому, что люди требуют легализации наркотиков.

Теперь спросите себя: почему мексиканско-американская граница так резко была затронута войной, вызванной наркотиками? По нескольким причинам: отмывание денег в Соединённых Штатах, которые облегчают рециркуляцию мексиканских доходов от торговли наркотиками; свободная торговля армейским оружием в США, которое ввозится контрабандой в Мексику для организованной преступности; затем у Вас есть процветающий кокаиновый рынок в США; добавьте ещё к этому коррупцию в Мексике. Всё это сегодня приводит к серьёзным обстоятельствам, к которым ошибочно идут через предложение легализации наркотиков. Я боюсь, что эти две страны должны будут приняться за решение своих внутренних проблем, а не проблем других стран, особенно Африки или Азии, в вопросе легализация наркотиков. Это – собственная проблема других стран.

Уроки опийных войн

Вопрос: Вы упомянули британские опийные войны в разговоре о вопросе легализации, влиянии, которое это имеет на население, и в чьих это интересах. Поскольку, очевидно, некоторые люди, когда они говорят о легализации, считают, что это в интересах населения: люди могут сделать то, что они хотят, и тогда, мы убрали бы преступный аспект. Но, кажется, что историческая параллель показала совсем другое.

Ответ: Да, это так. В то время как у нас существуют глобальные примеры контроля над наркотиками и результаты, к которым он приводит, у нас также есть один очень трагический пример легализации препарата. Я обращаюсь к двум Опийным войнам, когда Великобритания разрешила опийную легализацию в Китае. Это было сделано по коммерческим причинам, а не по колониальному подходу, под давлением компании East India Company, которая сделала огромные деньги на наркотизации китайцев.

Это – поучительный пример потому, что в то время, как раздаются голоса с предложениями о легализации наркотиков для ослабления организованной преступности, и эти предложения выдвигаются под видом свободы людей делать свой выбор, мы видим и другое: мы видим огромные коммерческие интересы встать в очередь для того, чтобы развивать бренды препаратов, бренды наркотиков, которые сегодня запрещены, таких как кокаин, марихуана, опиум, героин и другие.

Имеются большие коммерческие интересы везде – и главным образом в Европе и Северной Америке – как если бы люди говорили: «Ну, мы потеряли всё производство (оно отошло к Востоку). С чем нас оставляют? Нас оставляют со сферой услуг. Что мы можем сделать? Ну, мы можем развивать бренды препаратов – другой способ поддержать западные банковские системы и коммерческие интересы». Я боюсь, что это была бы историческая ошибка, размеры которой познают только будущие поколения.

Вопрос: Давайте вернёмся к вопросу производства и торговли. Виктор Иванов, директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков России, недавно проявил большую активность относительно торговли наркотиками и тому, как её остановить. Он также процитировал Вашу работу. В частности, относительно Афганистана Иванов сказал, что торговля наркотиками могла бы быть ликвидирована в Афганистане. Он считает, что если бы Шанхайская Организация Сотрудничества (ШОС) и НАТО работали в этом направлении совместно, ШОС мог бы остановить торговлю, по существу ведущуюся из Афганистана при условии, что НАТО будет блокировать каналы поставок внутри страны. Таким образом, насколько важен этот тип сотрудничества в международном аспекте, чтобы остановить и торговлю наркотиками и отмывание доходов в западных экономических системах?

Ответ: Сотрудничество Шанхайской Организации Сотрудничества и НАТО, несомненно, помогло бы. Мы видим в Афганистане зеркальное отображение того, что ранее наблюдали в Колумбии и в Перу: симбиоз между незаконной деятельностью имел отношение к наркотикам и мятежу. В этих трёх странах – равно как в восточной части Мьянмы, Лаосе, Камбодже и в Долине Бекаа [Ливан] – мы видим, что повстанцы, так или иначе, либо защищают фермеров, как это происходит в Колумбии с Революционными вооружёнными силами Колумбии (РВСК – FARC) и Армией национального освобождения (АНО – ELN), в Перу со Светлым путём, с Талибаном в Афганистане; или они защищают торговлю, например, Аль-Каида Магриба курирует торговлю кокаином через Атлантику, ведущуюся из Колумбии и Бразилии, проходящую через Западную Африку – Сахару и затем – в Европу. Таким образом, мы видим во всех этих случаях, что мятежники защищают торговлю наркотиками для получения финансовых средств, необходимых в их повстанческих целях.

В случае с Афганистаном мы видим, что НАТО никогда и ни в какой степени не привлекалась к операциям против наркотиков. Один только раз – и здесь я должен сказать, что мой офис сыграл ключевую роль в подвижке НАТО к тому, чтобы признать, что опийная экономика производит крупные суммы денег для Талибана – НАТО стала вовлекаться в нападение на объекты особой важности, являлись ли они отдельными людьми, сетями или складами. И я настоял: не трогайте фермеров. Отношение фермеров – политический вопрос, социальный вопрос. Но торговцы и перевозчики – это преступные деятели, а так как их преступление финансировало мятеж, они должны стать законной военной целью.

Это работало. Через некоторое время у НАТО появилась некоторая переоценка событий и это, вероятно, явилось причиной того, почему в настоящее время мы всё ещё видим, что Афганистан зажат в тиски производства наркотиков с одной стороны, торговли ими с другой, вооружённого мятежа с третьей…

Читать статью полностью…

Английская версия интервью А. Косты интернет-изданию Executive Intelligence Review