Русское Агентство Новостей
Информационное агентство Русского Общественного Движения «Возрождение. Золотой Век»
RSS

Основы национальной безопасности

, 26 марта 2010
6 616
Здесь речь идёт о том, чтобы определить ту сумму ценностей, ради которых мы готовы будем мобилизовать все силы госаппарата, все общественные и интеллектуальные силы нашего народа на защиту всех этих ценностей от посягательств...

Николай Леонов

Основы национальной безопасности

Сам термин «национальная безопасность» был изобретён в Соединённых Штатах, и американцы впервые наполнили его каким-то осмысленным содержанием. Произошло это сразу после Второй мировой войны, когда США оказались на положении великой мировой державы, с огромными возможностями воздействия на мир во всех его уголках: от Японии до западных рубежей Советского Союза. Они стали осмысливать, какие же у них главные задачи, что им делать с этим огромным трофеем, который свалился им в руки. Вот тогда-то они и поручили группе учёных политологов разработать категорию национальной безопасности, вычленив из неё главные задачи, на которые должна быть ориентирована вся политическая, экономическая, социальная жизнь страны.

За несколько лет они выработали концепцию национальной безопасности, затем на её базе разработали доктрину госбезопасности, которая даёт основное направление для всех действий госаппарата. Американцы пошли и дальше: кроме доктрины, они приняли закон о национальной безопасности, который обязывает все государственные структуры вести строго определённую политику. Тогда же они ввели государственную должность – специальный помощник президента по национальной безопасности. Киссинджер, Бжезинский прошли через этот пост – это главные советники президента США по вопросам национальной безопасности. Конечно, их доктрина была сплошь тогда подчинена военно-политическому противостоянию с Советским Союзом и с блоком государств Варшавского договора.

Совсем недавно, в 90-м году, американцы пересмотрели свои основные установки национальной безопасности, заявив, что теперь отпала военная угроза Соединённым Штатам и их союзникам, поэтому они положили совершенно иное основание в понятие национальной безопасности. Теперь у них гвоздём является экономика – борьба за обеспечение преимущественного положения американцев и их компаний во всех местах земного шара.

Если суммировать все научные разработки США в этом направлении и всё, что было сделано политологами европейскими и восточными, то создаётся определённая модель доктрины национальной безопасности, которая, на мой взгляд, у нас в России, у нынешнего руководства, не получила адекватного восприятия. Мы продолжаем изобретать велосипед: в декабре 1997 года Борис Ельцин подписал концепцию национальной безопасности России – документ, который был опубликован в паре небольших газет, но он не получил широкого хождения.

Мне кажется, исследователи, которые работали над этим документом, пошли по неправильному пути: они стали тщательно перечислять все угрозы, которые сейчас висят над тонкой шеей России. Спектр этих угроз бесконечен. Нам может грозить масса всяких опасностей, к тому же, могут появиться новые: кто знал о СПИДе 20 лет назад, кто из широких кругов знал об озоновой дыре 20 лет назад, что будет сейчас с проблемой потепления, что из этого следует для России – трудно представить. Поэтому лучшие умы, работавшие над этой темой, пожалуй, исходили концептуально из другого понятия. Надо определить, что надо защищать, а уж от чего… От всего, что посягает на это что.

Речь идёт о том, чтобы определить ту сумму ценностей, ради которых мы готовы будем мобилизовать все силы госаппарата, все общественные и интеллектуальные силы нашего народа. Если идти по этому пути, то представляется совершенно естественным и доступным для нормального понимания очертить границы национальной безопасности. Я выделяю четыре основных колонны национальной безопасности, разрушение которых грозит гибелью государству и народу, в нём живущему.

Первая колонна – территория

Первая колонна – это территория государства. Территория является, во-первых, историческим наследием каждого народа, и, во-вторых, главным его богатством. Хотя у нас около 70% территории находится в зоне вечной мерзлоты, и кажется, она никому и не нужна, но вы же знаете, что никто не может сказать, что таит в себе эта земля: завтра это будут алмазные россыпи, послезавтра – нефть, газ. Мы отлично знаем, что шельф Ледовитого океана – это богатейшая кладовая. Рисковать территорией и тем более, терять её нельзя ни при каких обстоятельствах.

В Соединённых Штатах этому предаётся конституционное значение. За всё время существования Соединенных Штатов – это вот уже более 220 лет – Америка не потеряла ни одного квадратного сантиметра. Этого же принципа придерживаются все нормальные государства. Отстаивать свою национальную территорию, как главный принцип суверенности и независимости государства – это дело святое.

А как обстоит дело у нас в России?

Пройдёмте по периметру наших границ, и вы увидите большие, колоссальные сложности, которые мы испытываем в связи с проблемой территориальных споров. Прежде всего, Южные Курилы – это российская территория или не российская? Вроде бы администрация там ещё российская, ещё стоит трёхтысячный гарнизон наших ВС, ещё ведётся рыбная ловля под нашим флагом. Но фактически Россия уже потеряла Южно-Курильские острова.

Начиная с 1990-го года, мы начали уступать Японии в этом вопросе – сначала Горбачёв, а потом Ельцин в двух визитах в Японию допустили фразу, которая звучала примерно так: «В отношениях между Японией и Советским Союзом есть нерешённые территориальные проблемы». Как только вы произносите эти слова, вы по существу отказываетесь от убеждения, что эта территория ваша и ничья больше, вы допускаете двойное толкование, вы ставите свой суверенитет под вопрос.

А дальше пошло уже развитие правительственной мысли. В 91-м году Ельцин выдвинул, так называемый, поэтапный план решения этой проблемы, т.е. путь демилитаризации, совместного экономического освоения, а затем постепенной передачи Японии (только пусть будущее поколение это сделает). Это – полная капитуляция. Японцы уже по телевизору не стесняясь показывают свою новую карту, на которой государственная граница Японии проходит севернее спорных островов. Если говорить нормальным человеческим языком, а не птичьим, то не обсуждается ни на каких государственных переговорах только один вариант, который бы означал, что Россия остаётся суверенной хозяйкой этих островов.

У нас даже с братской Украиной сейчас нет возможности провести государственную границу. Мы упёрлись в делёжку Азовского моря, а в районе Таманского и Керченского пролива есть и спорные острова, которые украинцы никак не признают за Россией, а мы, естественно, не признаём их, как украинскую собственность. Ширина этого пространства очень небольшая и носит стратегическое значение для судоходства – это же связано с нашей волго-донской системой и со всей системой нашего речного транспорта.

Возьмём Калининградскую область. Сепаратистские настроения там всё время крепнут. Калининградская область, при нынешнем развитии обстановки, при сохранении нынешних тенденций в политике российского руководства, обязательно отделится. Шесть литовских партий уже выдвинули письмо-платформу с предложением передать Калининградскую область под управление ООН и направили это письмо Генеральному секретарю ООН, правительству Литвы, в европейские политические структуры. Мотивировка простая – эта область нежизнеспособная, очень маленькая (15 тыс. кв. км). Она больше, чем карликовые государства Европы, такие как Лихтенштейн, Монако, но втрое меньше, скажем, Эстонии – Эстония имеет 45 тыс. кв. км. Среди прочего, налицо большая оторванность от России, притом, что имеются тесные связи с Западом, и ситуация, конечно, всё время развивается в одном направлении.

В политике надо смотреть на динамику, на тенденцию развития ситуации, а тенденция эта является абсолютно отрицательной для России. Калининградская область – первая среди субъектов РФ по количеству смешанных акционерных обществ с иностранным капиталом: их там около 1200, причём, скажем, ФРГ упорно направляет туда всех этнических немцев, которые раньше жили на территории России (Поволжье, Казахстан); они российские граждане с российскими паспортами, но немцы по своему этническому происхождению. И вот ФРГ ведёт среди них работу на предмет переселения именно в Калининградскую область. И они переезжают, пользуясь правом свободной миграции, именно туда. Сейчас их там около тысяч, но Германия именно этому сектору немцев оказывает огромную материальную помощь. 40% всей её помощи по гуманитарной линии идёт тем немцам, которые селятся в Калининградской области. Поэтому там возникают, как они теперь говорят, «элементы немецкой культуры», т.е. строятся, к примеру, здания в чисто немецком духе: особняки, производственные помещения. Идёт постоянное онемечивание вот таким, я бы сказал, элегантным путём.

Можно привести и множество других примеров. Если мы посмотрим на ситуацию в свете этих конфликтов (я ведь другую мелочь не беру, потому, что у нас и на китайской границе есть проблемы, есть и с прибалтами кое-какие шероховатости), то мы должны сказать, что границ собственного государства не знаем, и в этом отношении являемся уникальным государством. Нормальное государство так существовать не может: в конституциях обычно указаны государственные границы, потому, что это и есть основная, фундаментальная часть национальной безопасности.

Вторая колонна – население

Вторая колонна национальной безопасности – это население государства. Как бы ни были велики территории, они значимы только тогда, когда населены, освоены, потому рейтинг каждого государства измеряется более всего категорией населения, параметры которой определяются способностью народа генерировать мировой прогресс, экономический и научно-технический.

Если мы в этом плане посмотрим, скажем, на Соединённые Штаты, то заметим, что забота о своём населении носит исключительный характер. Американцы могут десятилетиями искать человека, похищенного какой-нибудь террористической организацией типа «Хезбаллах». Если у них погибли лётчики во Вьетнаме, они будут копать, копать и копать до тех пор, пока каждая косточка каждого солдата не будет поставлена на место. Ведь у них хватило и средств, и упорства, чтобы установить имя каждого погибшего во Вьетнаме, более 55 тысяч человек. Поэтому американцам кажется странным, что мы не знаем, сколько у нас в Чечне погибло, и почему мы даже не могли опознать около тысячи убитых солдат…

Николай Сергеевич Леонов, генерал-лейтенант, доктор исторических наук, профессор МГИМО

Источник – «Советник» – путеводитель по хорошим книгам.

Поделиться: